На последней фразе меня прорвало, я никогда раньше не смеялась так громко и заливисто. Не помню в детстве особо радостных моментов, да и бабушка не любила шум, и неважно чем он был вызван. А в пансионе нас учили улыбаться, но ни в коем случае не показывать зубы. Смеяться же в голос и вовсе считалось чем-то неприличным, скорее присуще деревенским жителям, чем благородной девушке.

– Прости, Берт, я не над тобой смеюсь, – смогла произнести я, когда отдышалась и вытерла набежавшую слезу. – Ты просто не представляешь, сколько мне приходилось отбиваться от завуалированных предложений за последний месяц. Я бы предпочла видеть тебя другом, а не очередным кандидатом в мужья, женихи, любовники. Тем более в ближайшие лет пять никого из них я заводить не собираюсь.

Я смотрела на него, ожидая ответа, понятно, мой смех его обидел. Наверное, надо было что-то еще сказать в свое оправдание, но я не знала что. Просто стояла и надеялась.

– Да я не обижаюсь, я уже привык, что девчонки видят во мне только друга, – пробурчал он и попытался слинять, но я успела перехватить его за руку.

– Берт, сколько тебе лет? – его руку я так и не выпустила.

– Восемнадцать, будет летом, – он хмурился, но уйти не пытался.

– Понятно, почему девчонки воспринимали тебя как друга, ты же их всех младше, я права?

– Да, меня приняли в академию из-за сильного дара, закрыв глаза на то, что я был на момент поступления несовершеннолетним.

– Вот, а с этого года придут новенькие, уверена, девчонки на тебя вешаться будут.

– Не похоже, ты же рассмеялась.

– Я считаю тебя симпатичным, а смеялась, уже говорила почему. И, вообще, это скорее истерика была, чем смех. Я же не красавица, и никогда особым вниманием парней не пользовалась, а тут за месяц такой ажиотаж, вот и не выдержала. Знаешь как неприятно, когда узнаешь, что не ты сама нравишься, а от тебя что-то хотят – титул, долголетие или наследника подходящего. В империи же женщин-магов почти не осталось.

– Но ты красивая…

– Ой, не смеши меня, в каком месте я красивая? Как мне сказали, что в женской одежде я хоть на девушку похожа. Вот в империи девушки и вправду красивые. Да что говорить, за столом почти все мужики пялились на ту беременную госпожу. Потому что у неё есть на что посмотреть, разве не так? – нет, я не плачусь и не завидую, у меня вполне симпатичная внешность. И себя я адекватно оцениваю, могу признать свои недостатки.

Например, последнее время я выгляжу, как заморыш. Еще бы, столько в дороге и без возможности привести себя в приличный вид. Но я не переживаю, со временем и у меня появятся нужные выпуклости.

– И все-таки ты красивая и веселая, – даже брови приподняла, это я-то веселая? – У тебя смех такой чистый и звонкий, – продолжал он, смущаясь. – И я согласен быть твоим другом, должен же тебе кто-то все в академии рассказать и показать.

Он улыбнулся, подмигнул и убежал, сказав: «Увидимся за обедом».

Я огляделась по сторонам, нет ли поблизости еще желающих поговорить со мной? Нет, я не против, но такими темпами команда корабля будет косо на меня смотреть.

– Ты не меня высматриваешь? – легкий шепот, дыхание. – Не дергайся и не крутись, на тебя и так смотрят.

Завеса невидимости слегка приоткрылась, и я увидела Орвида на несколько секунд.

– Я смотрю, мужчины вокруг тебя так и вьются, – показалось, или в его голосе проскользнули недовольные нотки? – Ты еще хочешь научиться ставить ментальный щит?

– Да, – я говорю так же тихо и смотрю на море, хотя очень хочется обернуться и пощупать. Через мгновение я чувствую его ладонь на своей руке.

– Я приду после ужина.

– А Лероя опять усыпишь?

– А у тебя были на него другие планы? – его ладонь напряглась.

– Нет. Меня, наоборот, это устраивает, еще бы до ужина где-нибудь от него спрятаться.

– Давай прятаться вместе, – горячее дыхание над ухом.

Да что их так и тянет к моим ушам? И вообще, как-то неприятно – не видишь, но чувствуешь, прям, привидение какое-то. Он рассмеялся в ответ на мои мысли.

– Спасибо, но я привыкла прятаться одна, – говорю и стараюсь не думать об этом темном эльфе.

– Тогда до вечера, – руку мою отпустили, я вздохнула с облегчением. – А ушки у тебя очень милые.

Вот же темный, я так заикой останусь. Надо срочно куда-нибудь уходить, а то еще посетители подойдут, или Лерою надоест ждать меня в каюте. Единственное место, где меня точно не будут искать – это камбуз, я на это надеюсь.

С камбузом я удачно придумала. Меня угостили булочкой с компотом, а я предложила свою помощь в приготовлении обеда. И два часа пролетели незаметно к обоюдной радости кока, которой назвался мне просто Верном, и моей. Заручившись его приглашением приходить еще, особенно ему понравилось рассказывать о своих кулинарных рецептах, я отправилась на обед. Подозреваю, что мне придется там лицезреть недовольную физиономию и не одну.

– Где ты была? – перехватил меня у входа в кают-компанию Лерой. Он излучал агрессию, и было ощущение, что он с трудом удерживается от грубых слов в мой адрес.

– Может, не будем выяснять отношения на людях, – сначала я хотела рассказать ему о коке, но подумала: «По какому праву он требует от меня объяснений? Мы не женаты и не обручены».

– Поговорим после обеда, и не вздумай сбежать, – стиснув мой локоть, практически втолкнул в кают-компанию.

Мне все больше и больше не нравилось его поведение, я не его собственность, чтобы со мной так обращаться. И я собиралась ему это сказать после обеда.

Сам обед не отложился в моей памяти, аппетита не было, мысли витали вокруг предстоящего разговора с Лероем. Я обдумывала, что ему скажу, как потребую относиться ко мне уважительно, иначе уже сейчас он может обо мне забыть. Где-то внутри совесть говорила, что я никогда не рассматривала Лероя в качестве жениха, и все это время его обманываю. Я задвинула совесть еще глубже, напомнив ей, что он в свою очередь хочет на мне жениться, чтобы продлить себе жизнь, а не из-за великой любви. Чем ближе было окончание обеда, тем меньше мне хотелось разговаривать с Лероем, выслушивать его претензии, отвечать на его вопросы, да и вообще глядеть на его недовольное лицо. Но все когда-нибудь заканчивается, так и обед подошел к концу, пришлось встать и направиться на выход.

В нашей каюте я решительно развернулась к молодому человеку, настало время все ему высказать, и я была готова защищать свою свободу.

– Марта, милая, я так беспокоился, – он стиснул меня в объятиях. – Я обыскал почти весь корабль, где ты была?

– На камбузе, – вырвалось само собой, от неожиданности я даже не пыталась освободиться из его объятий. Все заготовленные гневные слова и требования так и остались невысказанными. Да и неудобно как-то, человек переживал, а я ему еще и претензии предъявлять начну.