В последние же дни на кухне было просто не протолкнуться. Жене Аршага не хватало слуг, чтобы готовить на полсотни вечно голодных воинов, и она кликнула клич – из соседних деревушек сошлись помогать жены и матери тамошних пастухов и охотников. Теперь на кухне мелькали не только русые косы рабынь, но и черные платки местных накхини, желающих помочь с готовкой и стиркой, поглазеть на саарсана и на его златовласую царевну и заодно набраться новостей и сплетен на годы вперед.

Никому и дела не было до некоей неприметной старушки, а меж тем она весьма заинтересовала Янди.

Лазутчица приметила бабку еще несколько дней назад и теперь украдкой следила за ней, все сильнее утверждаясь в своих подозрениях. Казалось бы, обычная бедная вдова на подхвате, сутулая, кривобокая, в облезлой телогрейке и стоптанных чунях… Но что-то со старухой было не так.

То, что шаркающая ногами древняя старуха постоянно появлялась то здесь, то там, шныряя по крутым лестницам не хуже девчонок-рабынь, еще ладно. Накхини были сильны и выносливы. Суровая земля рано убивала красоту, но и не давала разнеживаться.

То, что под вопли хозяйки «Шевелитесь, саару угодно пирогов с кизилом и олениной!» старуха пластала мясо с ласкающей глаз сноровкой, Янди также могла допустить. Как знать, может, в девичестве была лихой воительницей и нарезала ломтями не только оленей. Тело ветшает, но боевые навыки остаются…

Но вот руки бабки не давали Янди покоя. Худые, покрытые старческими пятнами руки, которые так ловко управлялись и с ножом, и со скалкой, лепили пирожки и отделяли сухожилия от костей…

Спустившись в кухню, Янди сразу поняла, что явилась не вовремя, – там полным ходом шла подготовка к очередному вечернему пиршеству. В котлах булькало пряное варево, от запаха которого рот наполнялся слюной. Под навесом, где стояли хлебные печи, в воздухе висела дымка из муки, как на мельнице, а из мучного тумана слышались крики саари, распекавшей кого-то из поварих. Янди решила потихоньку убраться, пока ее не приставили к работе, но тут опять приметила подозрительную бабку. Та сидела на колоде у растопленной печи в обществе целой стаи таких же старух в черном и вместе с ними лепила круглые хлебы, сразу же отправляя их в печь. Янди тут же уставилась на бабкины руки, и у нее глаза полезли на лоб. Никаких бурых пятен, примеченных ею раньше, на них не было! Видимо, стерлись от пота или из-за долгой возни с сырым тестом. Теперь было очень хорошо видно то, что смущало Янди и что она не могла прежде осознать. У прочих старух, лепивших хлеб, пальцы были старческие, узловатые, с не до конца разгибающимися суставами. У этой – ровные и гладкие…

Жена Аршага подскочила к старухе и принялась ее за что-то распекать. Бабка тут же поднялась с колоды, с льстивой улыбкой поклонилась…

«Больше ты меня не обманешь», – довольно подумала Янди.

Стало быть, у Аршага завелась лазутчица! Любопытно, кто ее подослал? Ширам едва ли, – скорее, в игру вступил еще какой-нибудь саар. Их ведь двенадцать, и все готовы глотки друг другу перегрызть ради верховной власти… «Что она тут затевает? Просто вынюхивает или явилась по чью-то душу? А, не мое дело! Да пусть хоть отравит Аршага, нам-то что… Если она, конечно, не собирается кинуть яд в общий котел…»

Вдруг Янди обнаружила, что саари уже снова исчезла в кухонном чаду, а бабка стоит у печки и пристально смотрит на нее.

– Бабушка, помочь тебе? – тут же предложила Янди на языке Аратты. – Вижу, ты устала…

Старуха презрительно скривила губы, что-то ответила по-накхски и замахала рукой, отгоняя докучливую девчонку. Стряпавшие по соседству старые накхини хрипло захихикали. Янди стоило больших усилий сделать вид, что она не поняла ответ.

«Ступай прочь, рабыня, половинка женщины, только испортишь хлеб. Когда он поспеет, тогда достанешь его и сложишь в корзины…»

Глубокой ночью Янди вновь спустилась в кухню. Сердце стучало от волнения так, как оно не колотилось даже в храме Матери-Кошки. В сумрачной кухне уже никого не было, только при свете масляных плошек двое рабов чистили котлы и выгребали золу из очагов, а третий подметал пол. Косматый, хромой подметальщик поднял голову, осклабился при виде светловолосой девушки:

– Не спится, красотка? Иди ко мне! Денек был тяжелый, подсластим его!

– Сгинь, чучело! – огрызнулась Янди. – Пока я тебе метлу не засунула…

Она осеклась, увидев в дальнем конце кухни еще одну тень.

– Все вон! – раздался из темноты резкий приказ на языке накхов.

Рабы подскочили и, кланяясь темному углу, убрались за дверь. Никто даже не усомнился в праве говорившей выгонять их.

Когда затих звук убегающих шагов, согбенная тень вышла из темноты и выпрямилась, став заметно выше и тоньше.

– Как я сразу-то не поняла? – сказала Янди по-накхски. – Найина!

Поддельная старуха склонила голову:

– Да восславится Мать Найя вовеки!

Янди знала правильный отклик, но произносить его не стала.

– Вижу, ты меня знаешь, – произнесла она, – а я вот тебя что-то не узнаю…

– Раз не можешь узнать – значит тебе и незачем, – последовал насмешливый ответ.

– Но я хочу знать, кто ты!

– Так догадайся, половинка. Уж на это твоих способностей должно хватить!

Янди прищурилась, чувствуя, что начинает злиться, а этого как раз делать не следовало.

– Думаешь, если я полнакхини, то я вдвое слабее тебя?

– Всего вдвое? – расхохоталась жрица Найи. – Прежде ты не была такой самонадеянной. Может, следовало назвать тебя четвертинкой?

Глаза Янди полыхнули. Еще зайдя в кухню, она незаметно подобрала двузубую вилку, которую спрятала в рукаве. И теперь почти без замаха метнула ее прямо в горло неведомой жрице.

«Старуха» вскинула руку… и что-то сверкнуло прямо возле глаз Янди. Лазутчица едва успела отклониться. Вилка, зазвенев, ударилась о стену и покатилась по полу.

– Прежних навыков ты не растеряла, – довольно сказала жрица. – Уже хорошо. Спросить бы, чему научилась за годы, проведенные на чужбине… да мне какое дело? Ты больше не одна из нас.

– И не была никогда, – прошипела Янди. – Потому и ушла!

– Уходи не уходи, а никуда ты от нас не денешься. Все-таки ты полнакхини, и эта половинка тебя не отпускает… И убери кухонный нож из второго рукава: левой рукой ты всегда владела хуже, чем правой, – еще порежешься…

– Тетушка? – недоверчиво произнесла Янди. – Неужели ты?!

– Тсс! – приложила та палец к губам. – Я слышала, царевна послала тебя разузнать, как правильно варить священную кашу? Вот и займись этим. Пошли в кладовку, выберем нужные крупы, а заодно поговорим…

Утреннее солнце заливало горную долину. Заснеженные склоны гор рдели червонным золотом в его лучах. Ущелья, куда не проникал свет, казались кромешно-черными. На высоком уступе над обрывом, где ветер сдул снег, шелестела на ветру сухая трава. И повсюду из травы и снега торчали руины каменных стен. Куда ни кинь взгляд, напоминали о себе останки былой твердыни рода Зериг.