Бесконечный круг однообразных званых обедов и музыкальных вечеров отравлял и немногие оставшиеся удовольствия семейной жизни. Безудержная страсть прежних, добрачных встреч постепенно иссякла, и постельные утехи превратились в унылое, а порой и нежеланное занятие.

Все чаще и чаще Сильвия отказывала ему в том, что называла «супружескими обязанностями», ссылаясь то на головную боль, то на слабость, то просто на «плохое настроение». Кроу был здоровым мужчиной в цвете лет и никогда не ограничивал себя в радостях плоти. Теперь же его лишали этих радостей даже на брачном ложе. Разумеется, он нервничал, раздражался, сердился и все чаще поглядывал на неутомимую и в высшей степени привлекательную Харриет, неизменно улыбчивую, доброжелательную и готовую угодить.

Так случилось, что однажды вечером, в начале февраля, после прошедшего в тягостном молчании ужина, Сильвия, пожаловавшись на головную боль и начавшуюся простуду, с необычной поспешностью удалилась в спальню. Кроу остался в гостиной со стаканом бренди.

Минут через пятнадцать после торопливого бегства супруги в дверь постучали, и заглянувшая в комнату Харриет с улыбкой осведомилась, не требуется ли хозяину чего-то еще.

— Что хозяйка, уже легла? — спросил Кроу. Непотребные мысли собирались у него в голове в темную тучу.

— Да, сэр, уже легла. И лампы погасила. Думаю, ей нездоровится. Госпожа попросила приготовить теплого молока и таблетку аспирина.

— Что ж… — Кроу вздохнул. — Не откажетесь выпить со мной бренди?

— С вами, сэр? Даже не знаю. А что если… Ох… ну, если вы так хотите… — Она нерешительно подошла к диванчику, на котором расположился инспектор.

— Да, Харриет, я так хочу. Налейте себе и садитесь сюда, ко мне. — Удивляясь собственной смелости, он объяснил ее излишком принятого за ужином кларета.

— Да, сэр, — послушно ответила девушка.

Когда она вернулась, со стаканом в руке, Кроу поднялся. Поднялся неловко, выбрав неподходящий момент — или, если посмотреть с другой стороны, безупречно рассчитав ловкий маневр, — в результате чего произошло некое столкновение, и инспектор ощутил мягкое прикосновение упругой, но и податливой груди.

— Простите, сэр, — выдохнула Харриет, опираясь ладонью на его плечо. — Господи, что подумает госпожа?

Далее события развивались по варианту, возможность которого инспектор еще часом ранее отверг бы с искренним негодованием.

— К черту госпожу, пусть думает что хочет, — произнес Кроу и, обняв служанку, привлек ее к себе.

— Сэр? — прощебетала Харриет, словно желая убедиться в его решимости предпринять дальнейшие шаги в том же направлении, но и не оказывая активного сопротивления. Ее рука со стаканом скользнула ему за спину и вполне удобно там расположилась.

— Ты чертовски привлекательная девушка, — хрипло пробормотал Кроу.

Она избавилась от стакана, опустив его на журнальный столик.

— Мне говорили об этом, сэр. Но ведь мужчины — все большие льстецы. — Она придвинулась, прижавшись к нему теплым бедром.

Оба хотели этого, и Кроу всего лишь уступил взаимному желанию. Губы встретились, языки столкнулись, и, словно измученные неутолимой жаждой, они впились друг в друга, ища спасения от пожиравшего их пламени вспыхнувшей вдруг страсти.

Энгус Кроу даже не заметил, как Харриет увлекла его на диван, как сама расстегнула блузку, явив ему свою свободную от корсета грудь.

— Какие милые холмики, — прошептал Кроу. — С этими застенчивыми розовыми бутончиками.

— Да вы поэт, мистер Кроу, — прошептала она, прижавшись к его жаркому рту и одновременно подтягивая вверх длинную черную юбку.

— Энгус, — поправил он, на мгновение отрываясь от сладких губ.

— Сэр?

— Энгус. Когда мы вот так, называй меня Энгусом. — Как всегда бывало в драматические моменты, у Кроу проявился сильный шотландский акцент. Рука его коснулась ее бедра и подползла к панталонам. — О… какой тут дивный сад.

— Входите, сэр… Энгус. Отведайте его плодов.

В одно из мгновений сей восхитительной прогулки Кроу посетило странное видение. Он как будто увидел Шерлока Холмса. Великий детектив стоял у него за спиной, качая головой и неодобрительно цокая языком.

На следующее утро Кроу испытал все муки пробудившейся совести. И столь велико было чувство вины, что он не смог смотреть в глаза ни супруге, ни служанке. Что, впрочем, не помешало ему тем же вечером, когда Сильвия удалилась в спальню, отыскать Харриет в кухне, где он в горячечной спешке и с юношеским пылом овладел ею на кухонном столе.

Немало важного и примечательного случилось между Новым годом и началом марта в доме на Альберт-сквер. Прежде всего, Сэл Ходжес объявила Мориарти о своей беременности. Подходящий для объявления сей новости момент она искала еще до Рождества, но окончательно решилась только после его возвращения из Парижа.

В свой первый по приезду вечер Профессор пребывал в благодушном настроении — дела во Франции тронулись с места и шли своей чередой. На ужин был заказан гусь, и Бриджет лично проследила за тем, чтобы близняшки ничего не испортили.

Незадолго до шести Сэл отослала Карлотту в ее комнату и решительно направилась в гостиную, куда Мориарти удалился ранее со стаканом шерри.

— Я должна сказать тебе кое-что, но мне это трудно, — начала она, робко поднимая глаза на Профессора, стоявшего с улыбкой у пылающего камина.

— Что такое, Сэл? Ты никогда не была такой застенчивой. Выкладывай, в чем дело.

Подойдя ближе, она положила руку ему на плечо.

— Джеймс, это невероятно, но ты станешь отцом.

В первый момент ей показалось, что он вот-вот взорвется от ярости.

— Чертова распутница! Дуреха! — прорычал Мориарти. — Чем только думала! Это все латинская кровь, будь она проклята. Южный климат, вот в чем причина. И что теперь делать? Все мои планы в отношении Санционаре летят к чертям!

Сэл подождала, пока буря утихнет, продемонстрировав терпение и характер сильной женщины.

— Нет, Джеймс, ты меня не понял. Я говорю не о Тигрице… а обо мне.

Ошеломленное выражение держалось на его лице целых три секунды.

— Ну вот, Сэл, ты меня и успокоила. — Он рассмеялся. — Не знаю, что бы я делал, если бы такое случилось с Карлоттой — у этой малышки все получается отлично. Она ведь будет готова к весне, да?

— Да, Джеймс, она будет готова. А вот я буду растить твоего ребенка.

— Да, да, Сэл. Хорошо. Я уже слышал. Так чего ты хочешь? Чтобы я на тебе женился? Даже не рассчитывай — этого ты от меня не дождешься.

— Я не этого хочу, Джеймс. Я хочу немного понимания и обещания, что ты признаешь ребенка своим.

— Если будет мальчик, Сэл, с превеликим удовольствием. Ничего не пожалею. Это я могу тебе обещать. Будет у него и Хэрроу, и Кембридж. Все самое лучшее. Получит хорошее образование, а потом приобщим его к нашим делам. — Лицо его расплылось в улыбке, какой Сэл никогда прежде не видела. — Он станет моим наследником. Подумай только — наследник криминальной Империи Европы! — Мориарти подхватил Сэл и закружил, как какой-нибудь сентиментальный мальчишка. — Основание династии, вот что это такое. Я рад, Сэл. Ну и ну. Сначала Бриджет, теперь вот ты — скоро здесь и шагу не ступишь от малышни. Будем надеяться, Гарри Аллен будет осторожнее с малышкой Полли.