решаешь за всех.

— Это не так!

— Это мой шанс. Я могу зарабатывать деньги практически сразу.

— А меня ты спросил? Может я не хочу, чтобы ты уезжал?

— А чего ты хочешь? Чтобы я остался и всегда был твоей тенью?

Мы уже разговариваем на повышенных тонах.

В меня будто вселяет кто-то. Я получаю странное удовольствие от ссоры. Эмоции на пределе, и я не могу ничего с этим поделать.

Мне требуется больше адреналина. Это, как наркотик, такое приятное чувство гнева и силы. Хочу зайти за черту, получить максимум.

— Знаешь, Бондарев, я очень жалею о том, что связалась с тобой. Мы слишком разные. Я жалею обо всем, что было между нами!

Я произношу эти слова и вижу, как меняются глаза Максима. Они чернеют, становятся бездонными.

— Окей. Тогда не буду больше тратить твоё время.

Он разворачивается и уходит.

Я ждала совсем другой реакции. Максим должен был извиниться и убедить меня в обратном. А он просто взял и ушел.

Мне хочется кричать.

Злость уходит. Я уже не чувствую себя такой правой.

На улице жара, а я обхватываю себя руками, меня знобит.

Повела себя, как истеричка. Накричала и нагрубила. Вела себя, как истеричка.

Мне страшно. А что если он уедет и забудет меня?

Глава 41

Я долго гуляю перед тем, как вернуться домой. Постоянно прокручиваю в голове наш разговор. Максим прав, я и правда иногда беру слишком многое на себя. Хочу, чтобы было по-моему. Это так похоже на маму. Я ведь обещала себе, что не буду, как она. И в очередной раз делаю так же, как она.

Зря я наговорила Максу гадостей. Я ведь на самом деле не думаю так. Не жалею ни о чем.

Я испугалась. Запаниковала. Если он уедет в другой город, то забудет меня. Найдёт себе новую девушку. Много девушек.

Или будет приезжать некоторое время из вежливости, чтобы потом исчезнуть навсегда.

— Как погуляла? — мама сидит в гостиной, словно поджидая добычу.

— Нормально.

— Ты поговорила со своим уголовником?

— Мам, ну хватит уже. Он нормальный.

— Вот сильно сомневаюсь.

— Привет всем, — папа заходит следом за мной. — Как дела? Чего такие кислые?

— Алена ходила общаться со своим парнем. Интересуюсь, расстались они, или нет?

Как мне все надоело. Может свалить из этого дома? Хотя бы на время. Неплохая мысль. Никто не будет стоять над душой и указывать, как мне жить.

— Пап, как думаешь, может мне подать документы в московский вуз? — словно невзначай интересуюсь.

— Ты же не хотела, — он с удивлением смотрит на меня. Но еще больше удивлена мама.

— Раньше да. А теперь, почему бы и нет. Максим собирается туда ехать, его пригласили играть в баскетбол, — хвастаюсь перед родителями. Можно подумать это моё достижение, или я имею к нему отношение. — И, мама, я не собираюсь с ним расставаться.

Возможно, так будет даже лучше. Конечно, в другом городе у меня уже не будет всех благ. Там я буду просто одной из многих, кто приехал в столицу.

— Зачем тебе это, Алена? Мы же выбрали отличный факультет, плюс после окончания есть варианты с работой, если, конечно, до этого дойдёт, — мама говорит таким сладким голосом. Поздно. Раньше надо было так разговаривать.

— Не знаю, Алена, нужно взвесить все за и против. Я поддержу любое твоё решение, — неожиданно папа встаёт на мою сторону.

— Олег, ты что такое говоришь? Куда ты собрался её отпускать?

— Катя, не драматизируй. Она ещё даже не решила, а ты паникуешь.

Пока они спорят, потихоньку сбегаю к себе.

Не собираюсь я никуда ехать. Или нет?

В любом случае вначале нужно извиниться перед Максимом. Этим я и займусь прямо с утра.

Но на следующий день Макса нет в лицее. Мы как будто меняемся местами. Кто обижен — тот и не приходит.

На перемене пытаюсь дозвониться до него. Но Бондарев не отвечает. Я проверяю все его аккаунты. Последний раз Максим был в сети около восьми вечера. Очень странно.

Может он так хочет наказать меня? Я уже все поняла и осознала. Готова просить прощения и загладить свою вину.

Решаю, что сразу после уроков пойду его искать. Начну с соседей, а если придётся поеду к нему домой.

Я прохожу мимо учительской. Дверь приоткрыта и оттуда раздаются голоса директора и классного руководителя. Они разговаривают негромко, и в то же время мне удаётся расслышать каждое слово.

— Галина Семёновна, разберитесь! — по голосу можно понять насколько директор в ярости. — Почему наши выпускники постоянно оказываются в отделении? Какая у нас будет репутация? Мы что лицей для будущих уголовников?

— Хорошо.

У меня внутри все опускается. Кто еще это может быть, если не Макс? Он единственный, кого нет сегодня на учебе.

Не верю, что он во что-то ввязался. Снова?

Каждый раз, когда я готова идти за ним, появляются проблемы. Почему так? Неужели сложно жить спокойно?

— В этот раз все серьёзно. Это уже не драка, — директор понижает голос. — На Бондарева написали заявление.

— По поводу? — Антонова тоже говорит тише.

Ответ я уже не могу расслышать.

Какое еще заявление? Может это кто-то из тех ребят, с кем они подрались решил таким образом отомстить?

Я отхожу подальше и достаю телефон из кармана.

— Папочка, мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, — шепчу в трубку.

— Что случилось? — папе передаётся моя тревога.

— У Максима проблемы. Он в отделении. Кажется кто-то написал на него заявление. Я знаю, он ни в чем не виноват. Просто шел мимо и не смог оставить нашего одноклассника. Пожалуйста, — я говорю очень быстро, словно от этого может что-то поменяться.

— Ладно. Попрошу нашего юриста подключиться. Как у него полное имя?

— Бондарев Максим Юрьевич.

— Если что узнаю, наберу.

— Спасибо, ты самый лучший.

Я считаю каждую минуту до окончания уроков. Никогда еще время не тянулось так долго.

Как только звенит звонок, первой выбегаю из класса.

Сейчас переоденусь и снова позвоню папе, вдруг потребуется моя помощь.

На улице меня догоняет Ястребов.

— Богданова, подожди.

— Чего тебе? Мне некогда, — я только отмахиваюсь от него.

— Это касается Бондарева.

Резко торможу.

— Ты что-то знаешь? — внимательно изучаю Сашино лицо. Он медлит, словно нарочно мучает меня. — У Макса проблемы и я не могу стоять тут с тобой до вечера.

— Ты знаешь про заявление?

Ястребов меня пугает. Я подслушала разговор директора с классной. А вот откуда у Ястреба информация?

— Конечно. Я его и написал, — он довольно ухмыляется.

— Забери немедленно, — от злости я готова вцепиться ему в