слезы. – Я так ждала твоего возвращения. Так ждала, когда же мы будем вместе. А ты теперь от меня отказываешься? Из-за нее? Из-за слепой девчонки?!

Дэй хотел сказать, что тоже ждал. Мечтал о Юмали каждый день своего большого путешествия в Чужие земли. Но Юмали упомянула Изабель, и у него снова потемнело перед глазами от ярости. Маленькая дрянь, воспользовавшаяся им! Она знала, что у него есть пара. Она прекрасно это знала. И все равно сделала это. Зачем? Почему? Дэй видел только одну причину – месть. Изабель мстила ему за собственное похищение и за уродливые очки.

Только она научится жить без очков, а ему жизнь сломает. Ему и себе.

– Я? – прорычал он так, что волчица отшатнулась от него. – Я отказался от тебя? Я нарушил свое слово? То есть обман Сараси ты в упор не видишь?

– Ты! – пришла в себя и рыкнула в ответ Юмали. – Ты мог никуда не ехать. Отказаться от всего этого.

– От тебя тоже? Как бы ты пережила отсутствие благословения предков и родителей, а?!

Юмали нахмурилась:

– При чем здесь благословение?

– Сараси обещала благословить наш союз на таких условиях.

– Но теперь у нас вообще нет никакого союза! – в сердцах выкрикнула Юмали, а Дэй перехватил ее за запястье, дернул на себя, чтобы прекратила эту некрасивую истерику.

– Ну почему же? Выбор есть всегда.

Юмали действительно перестала кричать и сверкать глазами от непролитых слез.

– И какой же? – взволнованно прошептала она.

– Быть парой без ее благословения.

Мысль пришла ему в голову только что, но показалась Дэю истинно правильной. Никто не сможет им манипулировать. Жить без чужого указа. Свою жизнь, а не выполнять роль, что приготовила ему Сараси.

– Без благословения предков? – растерянно захлопала ресницами Юмали. – Но как?

– Как это делали сами предки, выбирая, кого им любить и с кем быть.

– Мы же станем изгоями! – Юмали даже заозиралась, будто сама мысль ей казалась страшной.

– Мы будем жить в моей стае.

– И не общаться с моими родителями?

– Да.

– А если твоя стая нас не примет?

В этом Дэй сильно сомневался, потому что его волки всегда занимали сторону своего вожака. Но даже если так…

– Уплывем в Чужие земли. Таковой будет плата за нашу любовь.

Глаза Юмали расширились еще больше. Только не от любви, а от ужаса. Еще бы, покинуть дом и все, что ей дорого. Для этого нужна смелость. И Дэй верил, что его пара смелая.

– Любовь, – пробормотала волчица. – Я тоже тебя люблю, Дэй, но я не могу бросить дом.

Он надеялся, что она скажет «да». От ее «нет» ему, по идее, должно было быть больно. Но вместо этого Дэй разозлился, оттолкнул руку Юмали.

– Тогда я стану ручным псом новой жрицы, – прорычал он и, развернувшись, бросился в чащу, на ходу перекидываясь волком.

Юмали что-то кричала ему вслед, он же не слышал что именно. Она могла разделить с ним свободу, но не стала. Он собирался вырвать эту свободу клыками. Не вместе с ней, так одному.

Нет, ручным псом он не станет.

Он будет свободным волком, а Иззи еще пожалеет, что выбрала его.

Глава 21

Я проспала больше суток. Сколько часов мне никто не мог сказать, потому что у джайо не было часов: они измеряли время рассветами и закатами, а вещи с Чужой земли не любили и не принимали. Говорили, что это может разозлить предков. Даже у Сараси не осталось чего-то из прошлой жизни: ни памятных, дорогих сердцу безделушек, ни какой-либо одежды. У меня теперь тоже ничего не было. Когда я проснулась, то обнаружила себя полностью обнаженной и в чужой постели.

Я спала в нише, на чем-то белом и мягком, очень похожем на вату. Завернувшись в темную, но прохладную ткань. Испугаться не успела, Сараси оказалась рядом, подхватила под руку, помогла одеться и все объяснила. Точнее, начала, потому что объяснить нужно было многое. Например, куда делась моя собственная одежда – туда же, куда и мои очки. По традициям джайо жрица приходила с Большой земли новорожденной для стай архипелага.

– То есть, очки мне бы все равно не оставили? – расстроенно спросила я.

– Нет, – ответила Сараси. – С этим у них строго. Но я иногда хитрю по мелочи: говорю, что предки передают мне немножечко больше и велят изобретать те или иные вещи. Например, как этот дом.

Дом Сараси и вождя оказался небольшим, но похожим на человеческий. С одной комнатой, разделенной перегородками и нишами, камином, столом и креслами. С самого начала я почувствовала себя здесь уютно. А может, дело было в самой Сараси. Она будто обнимала, обволакивала, вызывала самые светлые и доверительные чувства.

Обувь мне тоже выдали – какие-то мягкие тапки, в которых ходила сама жрица. По ее же словам, островитяне ходили босиком с самого детства, так было проще перекидываться в волков. А вот нам, разнеженным обитателям цивилизованного мира, пришлось бы к такому долго привыкать. Поэтому муж Сараси нашел для нее такую альтернативу.

О своем волке жрица говорила с нежностью и любовью, но я все равно помнила слова Атласа о том, что Эвелин попала сюда точно таким же путем, как и я. Ее просто похитили. Вот только, кажется, ей здесь нравилось, а я даже представить себя не могла на ее месте. Здесь, среди дикарей, рядом с Дэем или Шаном. Или еще с кем-то.

Я видела себя счастливо отплывающей домой. В мир, где есть окулисты и туалеты. Да, наверное, Мира и кузен Антуан с полчаса ржали бы над тем, как здесь приходится это делать – просто в кустах! На мое ворчание по этому поводу Сараси лишь рассмеялась и сказала, что я всегда могу изобрести общественные туалеты с благословения предков.

Интересно, сколько всего она «изобрела» без их вмешательства?

Когда я поинтересовалась у нее на этот счет, она честно ответила, что своими маленькими прихотями никому никогда не вредила и желала только добра. В отличие от самих предков.

– Что ты имеешь ввиду? – я нахмурилась, потому что фраза прозвучала двусмысленно. А еще впервые за наше знакомство от Сараси повеяло холодом и каким-то надрывом.

– Поймешь, когда пообщаешься с ними.

– Ты так говоришь, будто я действительно могу с