— Можно спросить? — говорит он, резко меняя тему. — Как ты оказалась здесь? Ведь твои родители преподают в школе. — Хороший вопрос, Гид. Прямо- линейный, заданный из искреннего любопытства. Девчонкам это нравится. Вы заметили, что у Гида получается общаться с девчонками, когда он думает самостоятельно, а не следует «профессиональным» советам соседей по комнате?

— За пальто спасибо. Это было мило и… опять же вполне в духе жителя Буффало. Ты имеешь в виду, как я попала сюда, раз у моих родителей не так хорошо с деньгами?

Гид качает головой, думая, как бы отвертеться, но Молли машет рукой.

— Когда мне было года четыре, папа повел меня в кино. Мы взяли попкорн, доели его до дна и смотрим — там лежит надкусанный бублик! Со следами зубов! Мы подали в суд на кинотеатр. Так я и оказалась здесь, со всеми шикарными детками!

— Молли, — отвечает Гид, — я тоже читал эту статью. — Между прочим, почти каждый день он читает за обедом «Бостон Глоуб». Хороший способ вспомнить о том, что в мире есть люди с проблемами поважнее, чем Пилар и Молли.

— Правда? Черт. Ну ладно. Кстати, мне кажется, что отец в этой истории явно переборщил. Наделали бедной девочке кучу уколов и прививок. Как будто тот бублик был весь в крови. Как бы то ни было, мне кажется, я очень удачно соврала.

— Более-менее, — отвечает Гидеон. — Это такое детское вранье.

Совершенно детское. Молли краснеет.

— Я… дело в том, что мои родители преподают в школе, куда я должна была пойти, а они не хотят, что- бы я там училась. Поэтому мать отдает большую часть зарплаты, чтобы оплачивать мое обучение здесь. В Буффало не слишком хорошо платят. — Она пинает ногой камушки. — Я вечно отшучиваюсь и потому чувствую себя так глупо, — признается она. — Это изматывает меня. Но когда я нервничаю, единственное, что меня успокаивает, это чувство юмора. Только вот стоит пошутить, и начинаешь нервничать еще сильнее.

— Да уж, — говорит Гидеон, желая помочь, — тебе бы к психотерапевту сходить.

Молли с отвращением морщится.

— Ну уж нет. Мало мне, что ли, людей, перед которыми мне стыдно и неловко? Кому нужен еще один?

— Привет, Гее-де-он. — Только один человек так красиво умеет коверкать его имя. Она. Пилар. Пилар в своей новой комнате с особым пожарным выходом. Она высунулась из окна и машет ему. Волосы висят, как у принцессы из сказки, — они такие длинные, что часть полощется по ветру.

Гид знает, что достаточно всего лишь помахать. Но вместо этого встает и подходит к окну Пилар. Точно какая-то сила, которую он не в силах контролировать, тащит его туда. Что ж, наверное, так оно и есть — действительно существует такая сила… в конце концов, он же обычный мальчишка.

Но я никак не могу с этим смириться. Какая чушь все эти сказки про мужское либидо, которое они якобы не в состоянии контролировать! Будь Гидеон чуть по- взрослее и чуть менее эгоистичен, он бы просто помахал Пилар и продолжил разговор с Молли. Но он не такой. Поэтому и поступает иначе.

— Привет, Гид, — мурлычет Пилар. — Чем занят?

— Ничем, — отвечает он. Упс! Ответ неверен. Он разрывается, глядя на Молли и одновременно вверх, на Пилар. — Мы просто разговаривали… готовим общий проект по учебе.

— Я тут общалась с Николито, — продолжает Пилар, — странная у него система питания, правда?

— О да.

— Так вот, он сказал, что на День благодарения собирается в Нью-Йорк. И я тоже поеду. — Она на мину- ту исчезает в окне, но потом появляется снова, нацелив на него миниатюрную видеокамеру. — Салют, — кричит она. Он машет ей рукой, очень неуверенно, поглядывая на Молли. На улице темно, но он видит, что она напряглась и смотрит прямо перед собой. Гид, ее бесит эта ситуация!

— Мне пора, — говорит он.

— Подожди минутку, — мурлычет Пилар. — У меня есть кое-что для тебя. Секунду! Помаши еще разок и скажи: «Привет, Пилар!»

Он машет. И говорит: «Привет, Пилар». Она разворачивает камеру влево.

— Кажется, твоя новая подружка замерзла.

Гид резко поворачивается вправо. Его пальто аккуратно сложено на нижней ступеньке пожарной лестницы, а Молли ушла.

— Наверное, стоит тебе за ней пойти, — советует Пилар. Но она вовсе так не думает, а просто его дразнит.

— Ничего, — отвечает он. — И вообще, она мне не подружка. — Хотя он говорит правду, стоит этим словам слететь у него с языка, как он чувствует себя предателем. Гнусным. — Мы вместе пьесу ставим. И завтра, наверное, тоже будем репетировать. Мы репетируем уже, кажется, две недели. — Ужас, думает он. До Дня Всех Святых меньше недели осталось.

— Завтра? Разве завтра у тебя не будет дел?

— Завтра же суббота, — говорит Гид. — Нет у меня никаких дел. — О черт. Может, она хочет, чтобы они вместе куда-нибудь пошли? И эта пожарная лестница действительно предназначена для него?

— О нет, — смеется Пилар, — это ты так думаешь. — Она бросает в окно листок бумаги. — Мне пора, — говорит она. — Но ты прочитай.

Листочек парит под ее окном и приземляется за мусорными баками. Гид лезет туда и хватает его. Это какая-то брошюрка, напечатанная на белой бумаге. На ней рифленым шрифтом написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, РОДИТЕЛИ». Над этой надписью герб «Мидвейла»: лошадь, наездник, девиз на латыни и лучи света, расходящиеся в стороны. Открыв брошюрку, он читает: «22 ОКТЯБРЯ. РОДИТЕЛЬСКИЙ ДЕНЬ».

Десять часов в компании Джима Рейберна. Гид готов поспорить, что отец уже драит свой «сильверадо». Споласкивает термос для кофе. Готовится выехать до рассвета.

Гид садится и снова разглядывает листок, чтобы убедиться, что не ошибся. С другой стороны что-то написано… Он переворачивает бумажку. И — какой прекрасный сюрприз: на оборотной стороне розово-коричневой помадой с блестками выведены толстые цифры — ее номер на Манхэттене и имя — ПИЛАР!

Гид еще некоторое время сидит за мусорным баком, обдумывая хорошие и плохие новости и наслаждаясь ароматами помойки. Он поднимает голову и смотрит на окно Пилар. Там горит свет, она шагает по комнате и разговаривает по телефону. В окне Молли в том же здании, но с противоположной стороны, свет не горит

На следующий день утром раздается стук в дверь. Гидеон вскакивает с кровати и выглядывает в окно. На школьном дворе пусто, от травы поднимается пар, слой тумана окутывает кирпичные школьные здания. В такой час просто невежливо беспокоить людей, думает Гид. Взгляд на часы подтверждает его предположение: 8:30.

Он подходит к глазку. И что вы думали — там стоит Джим Рейберн, оттягивая пальцами поясные петельки черных джинсов. А рядом… капитан Яйцеголовый? Не лучшая пара, думает Гид, открывая дверь.

— Я встретил твоего отца внизу, — рявкает Яйцеголовый, — и любезно проводил его наверх.

— Просто сама любезность, — бормочет Каллен, отворачиваясь к стене и прижимая к себе подушку. Его родители не приедут. Слишком долго лететь из Колорадо ради одного дня. Каллену все равно.