надписях посвящения нескольких зданий, он, скорее всего, занимал подчинённое положение. Кроме того, влияние К’ахк’ Упакаля выходило за границы метрополии и распространялось на подчинённые города Халакаль и Йулу. Скорее всего, на стороне братьев было несколько других аристократов, но они занимали подчинённое положение. Интересно, что правитель Йулы носил титул ахав, но его власть не распространялась за пределы города. Стоит отметить, что большинство текстов Чичен Ицы относятся ко времени К’ахк’ Упакаля. Найдено немного надписей, сделанных до него. Судя по текстам с притолоки из Халакаля и иероглифического бордюра в Красном доме, поначалу правление К’ахк’ Упакаля не было полностью независимым от владыки Эк-Балама. Возможно, в начале двадцатилетия 1 Ахав, господин из рода Кокомов, имел также очень высокое положение в городе, но далее К’ахк’ Упакаль сумел сосредоточить всю власть в своих руках и удерживался на престоле до 890 года. Письменный корпус Чичен-Ицы, скорее всего, является результатом правления одного человека, династия которого не имела такой длинной истории, как царские фамилии южных низменностей. Подобное наблюдалось и в других городах региона в этот период – в Ушмале, Цибильчальтуне, Сейбале, где иероглифические надписи также создавались по большей части на протяжении жизни одного человека и повествуют о нём и его современниках. Такой короткий расцвет эпиграфики совпадет по времени с появлением ранней керамики Сотуты в Чичен-Ице.

Большой проблемой для понимания надписей Чичен-Ицы является определение, какие имена относятся к историческим деятелям, а какие – к сверхъестественным существам. Скорее всего, сами майя не видели между ними столь больших отличий, как мы сейчас. Возможно, они считали богов соправителями своего города, которые защищали царя, наделяли его магическими возможностями и общались с владыками столицы. Это подтверждается тем, что в надписях посвящения зданий дворцового типа говорится, что они также являлись и святилищами того или иного местного божества или почитаемого предка.

Все надписи Чичен-Ицы можно условно разделить на две группы: первая посвящена описанию ритуалов, например, высверливанию огня, других обрядов с огнём, вызыванию видений и жертвованием собственной крови, другая сообщает о посвящении задний и из частей. В обеих группах говорится об одних и тех же людях и сверхъестественных существах. К’ахк’ Упакаль, К’иниль Кополь и господин из рода Кокомов сооружали здания преимущественно в южной части города. Имена богов в текстах идентифицируются выражениями «к’ух» («бог») и «к’ухуль» («священный»).

Так, в иероглифическом бордюре в Красном доме те, кому предназначались ритуалы огня, обозначены фразой «у к’аба к’ух» – «имя бога». Первым в этом тексте встречается Йа’йаш у к’ук’ум К’авииль («зелёный – это перо К’авииля»). Скорее всего, это божество представляло собой один из аспектов К’авииля. В изображениях из Чичен-Ицы К’авииль часто предстаёт в головном уборе из многочисленных перьев кецаля. Кроме того, данный аспект бога упоминается на трёх других монументах. Ещё одним именем бога в иероглифическом бордюре из Красного дома является сочетание логограммы в виде ушной вставки и знаков, читаемых «у-чо-ки». Чтение этого имени до сих пор не установлено. Но следующие за ним иероглифы «у к’аба к’ух» не оставляют сомнений в том, что это – имя божества. Вероятно, что в этой надписи упоминаются и другие сверхъестественные существа, в честь которых проводили ритуалы огня, но их имена более нигде не встречаются, ни в Чичен-Ице, ни в других областях мира майя. Согласно другому мнению, эти сущности являлись покровителями огня конкретных зданий, мест или обрядовых действий.

Другая группа божеств в текстах обозначается выражением «чаналь к’ух» («небесный бог»). Имя одного из них записывалось иероглифами «K’UHUL-ya-YAX-pe-che-ka-na». Оно до сих пор не прочитано, но окончание выражения «кан» («змей») говорит о том, что речь идёт об одном из многочисленных змеиных божеств пантеона майя. Имя начинается со слова «йайаш» – «зелёный» или «синий». Далее стоит иероглиф в виде головы кролика, который, возможно, но не точно, читался как «пе», за ним идёт слог «че». Значение слова «печ» здесь остаётся неясным. В иконографии южных низменностей имеется образ так называемого «Змея водной лилии». Он часто изображается в головных уборах правителей и является покровителем числа 13 и персонификацией земледельческого календаря. В иероглифических надписях в его имени иногда имеются знаки кролика и префикс «йаш», а также логограмма змеи. В памятниках из Чичен-Ицы змеиное божество уминается не менее восьми раз – более, чем любое другое сверхъестественное существо. Оно изображено на притолоке 4 храма Четырёх притолок и на притолоке 2 из Йулы.

Другим известным божеством пантеона Чичен-Ицы является бог дождя, имя которого записывается иероглифами «YAX-HA’AL-laCHAAK-ki». Оно встречается 3 раза в письменном корпусе Чичен-Ицы и Йулы. Он также обозначается выражением «чаналь к’ух» («небесный бог»). Его имя может переводиться «Чаак – Первый Дождь» или «Чаак – Синий дождь». На притолоке 1 из Йулы говорится: «Он обновил подношение богу Йаш Ха’аль Чааку».

Имя ещё одного небесного божества находится на притолоке 3 из храма Четырёх притолок. Оно записано иероглифами «cho-cho-yo-ko-pu-yu». Первая часть выражения, «чоч», означает «кишки», вторая, «ок», – «стопа», третья, «пуй», – название птицы кукушки-подорожника (Geococcyx mexicanus) или белошейного козодоя (Nyctidromus albicollis). Появление этой птицы являлось дурным предзнаменованием. Возможно, всё выражение означало «кишки под лапой козодоя». Предполагается, это существо относилось к многочисленным птичьим духам вахй, которые часто предстают на керамике с кишками, костями и змеями в клювах или вокруг шей. Считается, что эти птицы вырывают их из мёртвых тел, которые иногда изображаются позади данных персонажей. Изображение такого ужасного создания, возможно, находится на притолоке 1 из храма Четырёх притолок и на вершине стелы 2 Чичен-Ицы.

Боги Чичен-Ицы имеют множество человеческих качеств. Как и люди, в надписях они иногда предстают хозяевами зданий. В текстах посвящения они перечисляются наряду с людьми при перечислении жильцов или владельцев сооружений. Пять из семи притолок, найденных в Женском монастыре, несут текст, выполненный по одной схеме. Они начинаются с даты 8 февраля 880 года. Далее приводится формула посвящения: «Здесь представлен рельеф притолоки большого дверного проёма дома…» Далее следуют два имени, соединённые словом «й-итаах».

Притолока 2: Йаш Печ Кан й-итаах Б’аах Саб’ак Ахав Охлис К’ух.

Притолока 3: Ишик К’айам й-анат К’ак’ Упакаль.

Притолока 4: нерасшифрованное имя отца К’ахк’ Упакаля й-итаах К’ахк’ Упакаль.

Притолока 5: Хун Йахаваль Виник й-итаах Чаналь К’ух.

Притолока 6: Йаш У К’ук’ум К’авииль й-итаах Чаналь К’ух.

Как видно, хозяином третьей притолоки была госпожа К’айам, мать К’ахк’ Упакаля, а хозяином четвёртой был его отец. Все остальные имена, кроме имени самого К’ахк’ Упакаля, принадлежат богам. Однако неизвестно, были ли родители владыки живы, когда возводился Женский монастырь. Ни в одной из надписей того времени они не выступают