в груди. Мёд не показался крепким, или горьким, наоброт, при каждом глотке шел легко, как-будто в нем вовсе не было алкоголя. В голове приятно зашумело, музыка вновь обрушилась на нас звонкой трелью и распевом множества голосов. Слов я не разбирала, возможно, это снова был местный диалект, но даже так хотелось подпевать, громко поддерживая остальных.

Как ни странно, работать с детьми меня все же не попросили, давая мне повеселиться в волю, за что я была безумно благодарна оборотням. Чуть позже, Фригг нашла меня, почти незаметно поманив к себе и что-то рассказывая супругу.

Неловко поднявшись из-за стола, я ощутила, как мир покачнулся, но выстояла на ногах, зацепившись за край столешницы. Сбоку послышался смех, чья-то рука поддержала меня, направив в нужную сторону. Стараясь собраться с мыслями, я максимально спокойно подошла к Хальварду и Фригг, вежливо поприветствовав их.

— О, отмеченная Тором! И правда, редкий гость в наших краях. Как тебе у нас, Иранон?

— Хорошо, мне нравится. У вас очень уютно.

— Если хочешь, оставайся погостить, для нас это будет хорошим знаком. Благословенная, да на празднике мира.

Смутившись, я уставилась в пол, стараясь подобрать подходящие слова для отказа, но голова как на зло опустела, будто специально подталкивая меня остаться. Оборотень, тем временем, с улыбкой смотрел на меня, как на диковинную зверушку, внезапно появившуюся в его краях, но выглядел достаточно открыто и радушно.

— Не хотелось бы вас стеснять…

— Какое там! Для такой малышки всегда место найдется, уверен, Вильгельм так же радушно примет тебя в продолжении праздника.

— Вильгельм?

— Хэрсир Бельсдаля, сейчас он запаздывает, не поделил что-то на реке с чужим кораблем, но как только он явится, я вас представлю.

— Спасибо.

Не совсем понимая, согласилась ли хоть на что-то, я предпочла как можно скорее уйти с глаз оборотней и хотя бы немного прийти в себя. Попрощавшись с Фригг и Хальвардом, я протиснулась через празднующих к двери и вышла во двор, направившись к своему дому.

На улицах Бьярга успело стемнеть, последние закатные лучи слабо мазнули край неба, выкрасив его в алый цвет. Стало заметно холоднее, ветер будто постепенно наращивал силы, пока только предупреждая о грядущей метели и ненастье.

— Деми! Я пришла тебя покормить.

Обогнув дом хэрсира, я, осторожно ступая, приблизилась к демону, погладив его по шее. Деми, обнюхав меня, заворчал как пёс и недовольно прянул ушами.

— Прости, тут праздник, и я впервые попробовала медовуху, она очень вкусная.

Забравшись в свою маленькую обитель, я достала кусок мяса из стазисного ящика и вновь выглянула на улицу. Конь от чего-то нервно замотал хвостом, тревожно принюхиваясь и прислушиваясь к тихому шуму ветра. Где-то вдали едва слышимо раздались чужие голоса.

— Кажется, Вильгельм все-таки добрался. Не беспокойся, на праздник должны еще явиться гости.

Отдав демону его обещанное мясо, я поглубже вдохнула морозный воздух, окончательно сбрасывая легкое опьянение. Запахнувшись посильнее в дубленку, я направилась обратно к пиршественному залу, разглядывая нестройные силуэты елок на снежном фоне. Голоса, послышавшиеся со стороны реки, раздались ближе.

Замедлившись, я повернулась к ним, ожидая увидеть гостей, но вместо этого от дома рядом ввысь вскинулось пламя, жадно облизав крышу. Не веря своим глазам, я застыла, словно соляной столб.

Последнее мгновение тишины разрезал громкий вой рога, а за ним, словно смертельный приговор, последовал крик Фригги.

Снег и кровь

— Быть не может, только не снова.

Потревоженные птицы вспорхнули с деревьев, громко закричав, вдалеке раздался боевой клич, чужая стрела пронеслась рядом, едва не зацепив плечо. Со стороны зала послышался шум, топот множества ног, надрывный плач и звон металла, а я все также стояла на улице, боясь шевельнуться и не зная куда бежать. Разумнее было бы вернуться к демону, запрыгнуть в дом и уехать отсюда, пока меня не поймали, но голос Фригг острой болью резанул по сердцу. Едва ли она сможет защититься сейчас, может, взять ее с собой? Увезти под шумок, спрятать, пока всё не кончится.

Иранон, да не стой же ты, сделай хоть что-то!

Мне так страшно.

Я знаю, но так ты себе не поможешь, шевелись, прошу тебя.

Ноги сами сорвались с места, направив меня к залу, но я не пошла к главному входу, обогнув здание с другой стороны и понадеявшись найти еще один проход. Крыша длинного дома уже занималась пламенем, освещая мне путь и отражаясь на снегу яркими всполохами. Мельком я заметила у входа нескольких воинов, отличавшихся от местных жителей броней и оружием в руках. Точеные глади топоров и мечей сияли в неверном свете словно предупреждение.

Юркнув за угол, я оказалась у противоположной от входа стены. Здесь было еще темно, огонь не добрался, и возможный проход пришлось искать чуть ли не на ощупь, но открылся он мне лишь тогда, когда из-за створки на снег упало чье-то тело с рассеченной головой.

Едва не вскрикнув, я зажала рот, замерев и прижавшись к стене. Только удостоверившись, что воин мертв, я, не дыша, перешагнула его и, пригнувшись, вошла в пиршественный зал.

— Фригг, нам нужно уходить, прошу вас.

Внутри творилось что-то столь жуткое, что от запаха крови закружилась голова. Пламя, пожиравшее дом, здесь еще не виднелось, но был дым, отвратительный запах горелой шерсти и мяса, очаг почти потух. Со всех сторон доносились звуки возни, ударов и звон стали, заставлявший меня невольно вздрагивать.

— Фригг…

Я почти ничего не видела перед собой, но слышала тихие всхлипы рядом. На четвереньках я осторожно поползла туда, где, как я запомнила, был стол. Ноги и руки быстро оказались в чем-то мокром, пришлось убедить себя, что это была лишь пролитая медовуха.

— Фригг, прошу вас.

Ладонь нашарила край шерстяного платья, приблизившись, я постаралась обнять девушку, нащупав и знакомую накидку и два ряда бус на шее.

— Нам нужно идти, пока не поздно.

— Я никуда без него не пойду, Иранон, мы всегда были вместе, вместе и умрем.

Тщетно я попыталась сдвинуть упрямицу