— Мы сейчас поедем к вам?

Вопрос застал его врасплох.

— Вы этого хотите?

— Да, — произнесла она и направилась к автомобилю.

Во время короткой поездки Тиббз думал, как себя вести дальше. Одно дело пригласить девушку в ресторан, и совсем другое — везти ее к себе в квартиру. Его не пугала перспектива переспать с ней. Он не был моралистом, к тому же Юмеко ему нравилась. Но на данный момент эта девушка являлась подозреваемой и вступать с ней в интимные отношения было недопустимо. Это считалось должностным преступлением.

Что ж, надо действовать по обстоятельствам. Тиббз свернул к двухэтажному дому, вышел из машины и распахнул дверцу. При этом внимательно наблюдал за Юмеко, пытаясь понять ее намерения. Но она была настоящей японкой и ничем себя не выдала. Они вошли в холл, поднялись к его квартире на втором этаже. Тиббз отпер дверь и включил свет.

Юмеко вошла, осмотрелась. В гостиной было убрано, женщина, которая помогала Тиббзу по хозяйству, приходила вчера. Мебель, конечно, была обычная, но хорошего качества и выбрана со вкусом. В общем, жилище у Вирджила было оборудовано не для показа, а для удобной жизни.

— У вас мило, — произнесла она и замерла, увидев картину на стене.

Это была не просто картина, а замечательное произведение искусства, поражающее игрой красок, света и тени. Казалось, она светилась изнутри. Портрет молодой красивой женщины на природе. Обнаженной. Написавший ее художник, очевидно, реалистом не был, но, несмотря на это, в портрете ощущалась высокая художественная правда и искреннее чувство. Очаровательная белокурая головка, бездонные голубые глаза. А какая осанка! Солнечные лучи будто ласкали обнаженные плечи и крепкие точеные груди, прочеркивая ее женственность. Портрет был настолько полон жизни, что от него невозможно было оторвать взгляд.

— Художник, наверное, знаменитый? — спросила Юмеко.

— Да, — ответил Тиббз, — довольно известный. Его зовут Уильям Хоулт-Раймерс.

— Я такого не знаю. — Она продолжала смотреть на картину. — Но это не имеет значения. Он очень талантливый.

— Рад, что картина вам понравилась.

— А девушка? Вы ее знаете?

Вирджил кивнул:

— Знаю. Ее зовут Линда Нанн.

— Вы ее видели… такой?

— Да.

Юмеко медленно прошла к дивану и села.

— Она ваша подруга?

— Нет, Линда не моя подруга. Мы с ней познакомились при иных обстоятельствах. — Он быстро сменил тему. — Хотите выпить?

Юмеко пожала плечами.

— Налейте что-нибудь, на свой вкус. Надеюсь, мне не будет от этого плохо.

— Уверен, вам понравится.

Тиббз направился к небольшому бару в углу комнаты. Налил в бокалы рубиновый напиток, добавил льда. Один подал ей. Юмеко попробовала.

— Вкусно. Мне нравится.

— Я рад. — Вирджил сел рядом с ней, но не слишком близко. — Что касается этой картины, то художник написал ее для меня, когда я закончил расследование одного убийства. Это касалось его и мисс Нанн.

— Специально для вас?

— Да.

Юмеко глотнула из бокала.

— Что это?

— «Хииринг» — известный датский вишневый ликер.

— Действительно хороший. — Она кивнула и снова посмотрела на портрет. А затем покачала головой и неожиданно произнесла: — Нет, вы будете разочарованы.

— Чем? — удивился Тиббз.

Юмеко опустила голову.

— Я хочу сказать, что вы каждый день любуетесь такой красотой, и тут я…

— Юмеко, вы решили, что я вас привел сюда, чтобы уложить в постель?

Она вскинула голову.

— А разве не так?

— И вы согласны?

Девушка кивнула:

— Конечно. Ведь я должна вас отблагодарить за доброту ко мне. — Она поднесла к губам свой бокал.

— Послушайте, Юмеко, — попытался он заглянуть ей в лицо, — вы подумали, что я могу так с вами поступить? Пригласить девушку на ужин, а потом таким способом требовать от нее благодарности? Поверьте, я пригласил вас, чтобы провести время в вашем обществе и доставить вам немного удовольствия. Вот и все. Понимаете?

— Да.

Он побарабанил пальцами по спинке дивана.

— И перестаньте комплексовать насчет цвета вашей кожи. Прошли те времена, когда нас вынуждали стыдиться, что мы черные. Теперь мы этим гордимся. Да, гордимся.

Юмеко смотрела на него, широко раскрыв свои очаровательные восточные глаза.

— У нас в Японии к таким, как я, относятся иначе.

— Забудьте об этом, Юмеко. Живите и наслаждайтесь жизнью. — Он допил свой ликер и поставил бокал на столик. Затем встал. — Пойдемте, я отвезу вас домой. Завтра у меня много работы.

В машине они молчали. Каждый думал о своем.

Прощаясь с Юмеко у двери, Тиббз предупредил:

— Никого не впускайте в дом, пока не убедитесь, кто это. И вообще будьте осторожны.

На обратном пути он подвел итоги вечера. Положительных результатов ноль. Выведать что-то у этой девушки, заставить ее чем-то себя выдать не удалось. И он ни на йоту не приблизился к раскрытию убийства.

Направляясь утром на работу, Вирджил Тиббз не собирался долго задерживаться в своем кабинете. Во-первых, предстояли поездки по городу, а во-вторых, ему не хотелось вступать в объяснения насчет того, с кем он вчера проводил время в японском ресторане. Если его там заметил кто-нибудь имеющий отношение к полиции, значит, завтра это будет известно всему управлению. Тут уж ничего не поделаешь. Новости в Пасадене, как, впрочем, и везде, распространяются со скоростью звука.

К счастью, никто к нему не зашел и ни о чем не спросил. Быстро разобравшись с необходимой бумажной работой, Тиббз позвонил в морг. Там ответили, что заключение по мистеру Вану готово и производивший вскрытие патологоанатом может ответить на все вопросы.

Разумеется, морги Вирджил недолюбливал, но служба вынуждала его бывать там чаще, чем хотелось бы. Он встретился с патологоанатомом в небольшом кабинете, где тот вручил ему протокол вскрытия китайского антиквара, а также старинный нефритовый кинжал, который извлекли из его груди.

— Интересно, — произнес патологоанатом, закуривая сигарету, — что натолкнуло вас на мысль, что этот предмет вонзили в грудь покойного уже после его смерти?

— Некоторые рассуждения, — ответил Тиббз. — А от чего он умер?

— Мистера Вана сильно избили. Его душили, причем очень профессионально, почти не оставив следов, а затем нанесли два удара, в челюсть и левый висок.

— Это и вызвало смерть?