Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не болтай чепухи! Какой ещё корабль-призрак?! — буркнул Реми и впервые оглядел палубу.
Прикреплённый к мачте фонарь отбрасывал на палубу тусклый желтоватый свет, и в этом призрачном свете повсюду виднелись кучки бесчисленных, безмолвных, неподвижно распластанных человеческих тел.
Рыдая, Капи рассказал Реми то, что он только что услышал.
— На корабле разразилась вспышка холеры. Мёртвых бросали за борт. Но зараза не уходила, объявилось ещё много холерных больных. Их забрали в больницу Курихама, но врачи считают, что остальные на борту тоже подхватили холерный вирус, так что на берег их выпускать запрещено. Раз мы тоже оказались на этом корабле, теперь здесь навсегда и останемся!
— Холера? Да откуда же она взялась?! — ошарашенно пробормотал Реми и ещё раз обвёл взглядом палубу.
Значит, все эти люди просто лежат и покорно ждут, когда у них начнётся холера? Ну и ну! Какая же уйма народу! Сколько же их здесь? Человек пятьсот? А может, тысяча? Почти все лежали в грязном белье, кутаясь в одеяла. Притом, что здесь собралось около тысячи человек, на палубе царила какая-то неестественная тишина. Реми тоже проняла дрожь. Он заметил, что ближайший от них мужчина, наверное, тот самый, что раньше уже пытался заговорить с Капи, манит их рукой. Умирая от страха и страшно напрягшись от нервного возбуждения, они всё-таки подошли к мужчине: уж очень хотелось побольше узнать о том, что здесь происходит.
— Ну и сваляли же вы дурака, ребята! — изрёк мужчина, не вставая с палубы. Одной рукой он подпёр голову и теперь ухмылялся, оглядывая Реми и Капи.
Глаза на его осунувшемся, заросшем щетиной, почерневшем лице глубоко запали, пожелтевшие глаза гноились. Зубы у него тоже были жёлтые. Шея и руки тоже казались жёлтыми. На нём была надета рубаха с завязками вместо пуговиц, на голове грязная солдатская шапка.
— Теперь вам с нами одна дорога. На всех этих кораблях всё то же самое. Корабли друг от друга изолированы. Кто сюда попал, тому уж суши не видать. И жратвы никакой не дают. Уж лучше с холерой в больницу попасть, чем вот так… тут мы все от голода сдохнем. Уж больше десяти дней прошло. Насилу в Японию вернулись — и вот на тебе! Но вас тут, вроде, никто не заметил из надзирающих. Конечно, никому и в голову не придёт, что кто-то может по своей воле на этот пароход полезть.
— А откуда вы приплыли? — наконец решился спросить Реми.
Он всё ещё совершенно не мог понять, что здесь произошло.
— Все пароходы из Кантона, да вам небось этого не понять, что там было… Тут, в Японии-то, всё полегче. Вон вы какие на вид упитанные, прямо так бы и съел!
При этих словах Капи испуганно ойкнула и отодвинулась метра на два подальше. Мужчина громко расхохотался. Дыхание у него было такое вонючее, что Реми тоже невольно подался назад.
— Эх, думал, повезло, что на войне не сдох, а не гадал, что тут подыхать придётся. Это небось американцы распорядились. Война, мол, окончилась, так больше солдат этих видеть не желаем. А мы что, разве по своей воле в солдаты пошли?!
— Кончай брехать!
— Нашёл с кем разговаривать — с сопляками!
— Заткнитесь там! — словно волны, зашелестели со всех сторон приглушённые голоса.
При этом никто не шевельнулся, не поднял головы. Казалось, всё то ли спят, то ли погрузились в странное оцепенение от безысходности своего положения. Однако ясно было, что все внимательно изучают Реми и Капи. Вполне возможно, что, как только они попытаются бежать, толпа набросится на них, растерзает и сожрёт, как стая диких собак. От гнетущего ожидания Реми стало по-настоящему страшно.
Где-то в отдалении послышались стенания, и толпа пришла в движение, образовав круг. Посреди круга лежал мужчина. Он со стонами выблёвывал на палубу содержимое желудка. Невесть откуда вдруг появились санитары в масках и белых халатах. Они уложили блюющего на носилки и куда-то унесли. Может быть, где-то — отсюда не видно где — есть какое-то место, откуда носилки спускают с палубы в шлюпку?..
— Это у него не холера. Нам тут всем вакцину вкололи. Вроде холерных быть не должно… Может, у него тиф или оспа… — пробурчал их собеседник и усмехнулся, поглядывая на физиономии Реми и Капи.
Реми решил, что им такой собеседник ни к чему и, подтолкнув Капи, направился дальше в сторону кормы. Шагали они как можно тише, стараясь не шаркать ногами. Мало ли что ещё им тут скажут, если услышат… Реми и Капи думали, что на корабле одни мужчины, но возле шлюпки они обнаружили тесно сгрудившуюся кучку женщин. На пришельцев женщины смотрели молча. Никто из них даже не пошевелился и не приподнялся. Только одна во сне со стоном перевернулась на другой бок. Холера то была или что иное, но все пассажиры этого парохода выглядели больными. Наконец Реми, не чуя под собой ног от усталости, выдохнул:
— Ладно, всё! Ложимся здесь и спим! Утро вечера мудренее!
Он кивнул Капи, показав глазами место на палубе, и лёг, положив узелок с вещами под голову. Капи пристроилась рядом, прижавшись к Реми поближе.
— Делать нечего! Дождёмся утра, — шепнул Реми, рассматривая свои стёртые в кровь ладони, которые ужасно болели.
— Холера — болезнь заразная. Передаётся в один миг. И всё — смерть. Может, мы уже заразились. Ведь вакцину-то нам не вкололи.
Бледное личико Капи сморщилось в горестной гримасе.
— Ну, бежать нам всё равно некуда, да и не выпустят. Ничего не поделаешь. Кто ж знал, что так получится! Ну ничего, обойдётся как-нибудь. Ты не волнуйся!
Помолчав немного, Капи снова принялась шептать:
— Ну, умереть от холеры не намного страшней, чем, к примеру, погибнуть в крушении поезда или от руки убийцы где-нибудь в горах. Я, правда, умирать ещё не собирался… А что делать? Если тут умрёшь, тело ведь в море выбросят!
— Это, когда в плавании, за борт бросают. А тут берег близко, так что вряд ли… Если бросать в море, то как раз бациллы холеры и будут распространяться.
Лежавшая неподалёку женщина вдруг принялась стенать и голосить. Вслед за ней стали всхлипывать и другие женщины.
— Ох, тяжко! Ох. Не могу!
— Ох, больно! Помогите!
На сей раз санитары в белых халатах не явились. Женщина вскоре затихла. Наверное, у неё была не холера.
Реми и Капи закрыли глаза и постарались задремать, мечтая во сне только о том, как бы поскорее выбраться из этого страшного места.
У Реми вертелась в голове любимая песня из «Книги джунглей»:
Руки твои ослабели, кровь отхлынула от щёк,
В горле у тебя пересохло, бешено стучит сердце.
Берегись, маленький охотник! Берегись!
Всё было как в этой хорошо знакомой песне: руки у Реми саднили и болели, страх накатывал на него волной… Хотели попасть на «Лебедь», а попали на холерный пароход. Неужели тут моя жизнь и оборвётся?! Отец хоть в больнице умер, а мне, значит, помирать на холерном корабле. Нет, я не умру! Умру или не умру?.. Да, уж кому не везёт, тот и помереть запросто не может…