Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эксперты же указали на это, — недоуменно отзывается Глеб.
— Верно. То они не отметили следов волочения. И вот это удивляет. Кому, находясь в здравом уме, хватит сил и смелости, затаскивать десять баллонов в горящее здание. Человек ведь должен был сначала вынести их, потом рассчитать все с точностью до минуты, возвращая их на место. Все сразу не затащить, не завести точкой. Тем более вот, — он присел на корточки и показал на едва заметные полосы на полу.
— Следы волочения, — говорю негромко, но достаточно слышно для товарищей.
— Верно, Нил. И вот о них ничего не сказано в предварительных отчетах, хотя и должно было быть. Нечисто тут все, мальчики. Затевается большая заварушка. В остальные сервисы не поедем, там будет то же самое. Можете считать меня параноиком, но я сошлюсь на инстинкт самосохранения, который с возрастом обостряется, нас ждут сюрпризы в них. И хорошо, если не с угрозой для жизни. Предлагаю наведаться лучше в полицию и узнать их версии. Поджог с нашей стороны исключили, потеряв драгоценное время, надо выяснить, что будут делать дальше.
— Поехали. Всё, что нужно, уже выяснили, — спустя минуту, выношу свое решение, которое приходится по вкусу другу старика.
Князев ценил Зорвота и доверял, значит, и я должен. Если бы он был шестеркой, уже бы давно воткнул нож в спину, благо удобных случаев было достаточно. Нет, старый лис играет на нашей стороны. Определенно что-то не договаривает, но раз это не вредит, пусть хранит свои секреты.
Вышли из бокса и направились к машинам. Охрана трется около транспорта и явно радуется нашему приходу. Их что-то насторожило, что они готовы быстро отсюда уехать? Водители уже сидят за рулем с заведенными моторами. Что-то тревожное зарождается в груди, но я продолжаю идти. Все нервы, уверен. Прерванные откровения со Снежкой, новые подозрения с поджогом, общая усталость, вот и реагирую на то, чего нет.
— Черт, Нил, осторожно! — рядом раздается крик Глеба, толчок с его стороны и острая боль в правом плече. — Охрана, по периметру. Снайпер на той стороне.
Боль проходится по телу. Чувствую, как жжет в ране от пули. Застряла, уверен. Словно в кость вонзилась. Хочется скулить, как щенок, но не могу. Силы резко покидают тело. Хочется прикрыть глаза и уснуть.
— Кречет, не смей отключаться, я тебя с того света достану, понял меня? Всю преисподнюю на уши поставлю, но они вернут тебя. Не закрывай глаза.
Он пытается зажать рану, вокруг нас встают ребята и помогают перетащить слабеющего меня в салон автомобиля. Больница, без нее никак, но не уверен, что успеем. Слишком резко меня уносит из реальности. Перед глазами моя девочка. Наша первая встреча, робкий поцелуй, влекущий за собой безудержную страсть. Ее улыбка, от которой сердце бьется сильнее даже сейчас, норовя пробить грудную клетку, словно итак мало урона телу причинили.
— Нил, успокойся. Мы успеем, слышишь. Артерия не задета, это главное. Держись, парень, — Зорвот говорит с переднего сиденья, параллельно вызывая хирурга. Явно для этого телефон у уха, если я правильно разглядел мутным взглядом.
— Скажите ей, что люблю ее, всегда буду рядом. Даже оттуда, — последнее что говорю перед тем, как полностью отключаюсь с тяжелым хрипом, рвущимся из груди.
Глава 29
Снежана
Нил ушел, оставив в сердце тревогу. Я видела его не так давно, но кажется, что прошло очень много времени. Нам давно пора поговорить, оба это понимаем, как и то, что сейчас совсем не время. Сначала надо решить проблемы. Обещаю ему разговор, и осунувшееся лицо озаряет счастье.
Не спрашивайте меня, как поняла. Просто почувствовала. Точно так же, как чувствую надвигающуюся неприятность. Она висит надо мной, как бетонная плита, грозясь вот-вот обрушиться, и придавить своим немалым грузом. Весь день не находила себе места. Даже живот снова заболел. В последнее время почему-то странно реагирую на стресс. Пора начинать отдыхать и заниматься собой. Мужские игры на то и мужские. Пускай они сами в них разбираются. Женское дело маленькое — обеспечить мир дома.
— Снежинка, ну, что ты так мечешься? — мама кружилась вокруг меня, старалась успокоить, только ничего не получается у нее.
— Не знаю. В груди прямо печет. Кажется, что-то случилось. Его телефон не отвечает, а других номеров у меня нет. Я очень переживаю.
— Маленькая моя, — усаживая на диванчик, обнимает меня за плечи. — Нил — взрослый парень, не глупый. Он не попадёт в неприятности. Верь в него, даже если вдали от него, просто верь. Знаешь, он очень похож на твоего отца. Неудивительно, что ты подарила парню свое сердце.
— Мамуль, — стало так неловко.
Понимаю, что уже взрослая девочка, но так стыдно с ней обсуждать подобное. Особенно после того, что было дома. Чего ей стоило успокоить меня, помочь убеждать саму себя, что вся вина за случившееся только на мне. И тут снова амуры.
— Не стесняйся, котенок мой. В твоем возрасте у меня уже была одна маленькая, сладкая девочка. Не мне осуждать выбранного кандидата. На роду у нас, видимо, написано — любить бандитов. Тем более, что нам повезло с тобой. Мы любим, скорее, крышу, чем реальных преступников. Любому обществу нужна рука, которая его поведет. И в большинстве своем на вершине стоят хорошие парни, которым приходится быть притворяться плохими.
— Не понимаю тебя, — заглядываю ей в глаза, и вижу в них боль.
Боль за отца, которого я никогда не видела, и увижу теперь на видео или фото. Она не спешит объяснять. Явно подбирает слова и сдерживает непрошенные слезы. Крепко обнимаю ее, стараясь поделиться своим теплом и поддержать. Мама чувствует это, и спустя долгие минуты продолжает.
— Понимаешь, это всю жизнь идя по прямой дорожке, не спотыкаясь, легко говорить о добре и зле. Многие люди не сами выбирают свою судьбу. В большинстве своем их сбивают с пути другие люди. У твоего отца не было семьи. Ему некому было помогать, наставлять на путь истинный. Ему приходилось справляться со всем самому. Конечно, он ошибался, сворачивал не туда. А ошибки, они, как снежный ком, становятся все больше и больше.
Утирая слезы, она продолжает, я же стараюсь пока держаться.
— И все равно Юрка смог сохранить себя. Не стал
