– Приоделась ради меня, дорогая? – раздался голос Лаки, и его губы коснулись ее уха. Его левая рука принялась поглаживать ей скрытый шелком халата живот. – Вот только зачем? Все равно придется раздеться.

– Пошел ты знаешь куда! – возмутилась Серена, когда Лаки убрал руку от ее рта. Она попыталась развернуться, чтобы залепить ему пощечину, однако тот ловко удержал ее руки. – Господи, как ты меня напугал!

– Верно – согласился Лаки, погладив ее по шее. – Тебе следует меня бояться.

Он еще несколько раз повторил эту фразу, как будто хотел убедить ее в преступности своих намерений, но Серена не поддалась на его уловку и не спешила воспринимать угрозу всерьез. У нее была возможность заглянуть ему в душу, и теперь она отказывалась верить мифам. Она добровольно отдала свое сердце тому Лаки, что прятался за фасадом напускной грубости. Кто знает, возможно, она совершает ошибку, но ее неотступно преследовало желание помочь этому второму Лаки вырваться из плена, явить миру свое истинное – исполненное доброты – лицо.

Он же по-прежнему делает все для того, чтобы не подпустить ее слишком близко к своей душе. При этой мысли Серену охватывала злость – и на него, и на себя. Почему из всех мужчин на свете именно этот показался ей самым лучшим? Почему именно он завоевал ее сердце? Ведь еще несколько дней назад она была к нему совершенно равнодушна. Она и сейчас была не до конца уверена в том, нравится он ей или нет. А вот кое-что отрицать невозможно: она в него по уши влюблена. Нет, это просто невероятно, есть в этом некая дурацкая романтика, и, главное, это совершенно не в духе Серены Шеридан, обитающей в разумном и упорядоченном мире в Чарльстоне. «Но сейчас я не в Чарльстоне, – напомнила себе Серена, – и вообще я уже не та, какой была еще пару дней назад».

– Прекрати, – сказала она, и в ее голосе прозвучала усталость.

– Что прекратить? Это? – Лаки вновь потерся щетинистой щекой о ее кожу, вдыхая ее аромат. – Или это? – спросил он, и его рука скользнула по ее животу вниз.

Серена простонала от удовольствия. Оно нахлынуло на нее, как вода из запруды. Всего за одну ночь Лаки приучил ее тело автоматически реагировать на его прикосновения. Серену тотчас пронзило жгучее желание. Ей хотелось лишь одного: чтобы он накрыл ее своим сильным телом, хотелось впустить его в себя и любить каждой клеточкой своего естества. Однако Серена усилием воли отстранилась от него, отчаянно пытаясь сохранить остатки благоразумия.

Лаки усмехнулся и отпустил ее. Подойдя к туалетному столику, он взял в руки флакон духов, искоса продолжая наблюдать за Сереной в зеркало.

Девушка затянула пояс халатика и смерила возмущенным взглядом его отражение.

– Прекрати пугать меня, – повторила она.

– Неужели я тебя испугал? – дурашливо состроил удивленное лицо Лаки. – Я просто надеялся затащить тебя в постель.

– Ты знаешь, что я имела в виду.

Он пожал плечами и ничего не сказал, притворившись, что с увлечением рассматривает ее косметику. Серена чувствовала, как в ней закипает раздражение, однако решила не давать волю гневу, зная, что Лаки большой любитель провоцировать ее на резкие высказывания. Тем самым он удерживал ее на расстоянии.

– Что ты здесь делаешь? Надеюсь, сегодня ночью не собираешься устраивать охоту на браконьеров?

Не отрывая глаз от зеркала, каджун мрачно посмотрел на нее и взял в руки очередной флакон.

– Как прошел ужин? – спросил он, уходя от ответа на ее вопрос.

– Я узнала много полезного. Берк утверждает, что «Трайстар» никогда не обвиняли в нарушении законов об охране окружающей среды. По крайней мере, дело никогда не доходило до суда.

– Вот как? Так же, как никогда не обвиняли в подкупе государственных чиновников или вывозе запрещенных законом отходов на свалки, не имеющие лицензии. Так что твой Берк врет как сивый мерин.

– Судя по всему, они твердо решили заняться здесь строительством промышленных предприятий.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. Они получат превосходное место в глуши под огромные площадки для будущих свалок, плюс обзаведутся амбициозным молодым политиком, который будет плясать под их дудку. – Лаки покачал головой, поглаживая деревянную щетку для волос. – С них станется.

Серена шагнула вперед и встала рядом с ним, не сводя глаз с его длинных пальцев художника, которые продолжали перебирать ее вещи на туалетном столике.

– Гиффорд сказал, что продавать землю не будет, и от своего слова не откажется. Берк ничего не сможет сделать. Деда нельзя заставить продать его собственность.

Не успела она закончить фразу, как ей вспомнилось выражение глаз техасца, когда за обеденным столом он заявил, что Гиффорда придется убедить в необходимости продажи. Ее поразила в нем непреклонная решимость добиваться своего, причем любыми средствами. Однако между ним и его заветной целью встал Гиффорд. На что он решится? На что будет готов пойти во имя достижения своих целей?

Серена заставила себя выбросить неприятные мысли из головы и, приблизившись к открытой двери, посмотрела на ночное небо, как будто надеялась прочитать на нем ответы на свои вопросы.

– Он говорит, что после строительства завода появятся двести пятьдесят рабочих мест, а потом, может быть, и больше.

– Это полная чушь, – возразил Лаки. – От силы сто. Остальные будут штатными сотрудниками компании. Что-то я не заметил, чтобы на улицах нашего городка болтались безработные химики или инженеры.

– И все же работу получат больше людей. Гиффорд просто не в состоянии дать ее такому количеству народа на плантации. Так что экономический рост, конечно, будет.

– Зато ущерб, нанесенный природе, будет катастрофическим.

Серена со вздохом потерла лоб, как будто пытаясь тем самым смягчить остроту проблемы.

– Увы, не все так просто, как я думала.

– Нет, все просто, – упрямо возразил Лаки. – Все до безобразия просто. Мир черно-белый. Плохие парни и хорошие парни.

Серена обернулась и заглянула ему в лицо.

– А какой ты, Лаки? Мне казалось, тебе наплевать на всех и вся. Ты говоришь мне, что ты плохой парень, а затем я узнаю, что ты совсем другой. Сначала ты заставил меня считать тебя подлым браконьером, а затем начинаешь агитировать меня, пугая ужасами о загрязнении природы. Какой же ты на самом деле?

– Поверь мне, дорогая, – уклончиво ответил он. – Ты не горишь желанием это узнать.

Серена встретила его слова не моргнув глазом.

– Я хочу знать о тебе все.

– Я тебя уже предупреждал, – возразил Лаки и многозначительно поднял палец. – Не пытайся даже заглянуть в мою голову. Тебе не понравится то, что ты в ней увидишь.

Серена пристально смотрела на него, стараясь запомнить выражение его лица. Ей показалось, будто в его глазах она заметила искорку неуверенности. Что это? За кого он опасается – за нее или за самого себя?