— Эмили… — прохрипел он.

— Успокойся, Клауд, с ней все в порядке. Хотя, думаю, лучше тебе все-таки сесть.

— Зачем? Ты же только что сказал, что с Эмили все в порядке.

— Ну…

— Я сейчас же иду к ней.

Клауд бросился к двери, но вдруг остановился и быстрым шагом направился к Вулфу.

— А кто у нее родился?

— Мальчик.

— Это просто здорово…

— И девочка.

— И девочка? Неужели у меня двойня?

— Да, близнецы. Оба здоровенькие и горластые. Вот почему Эмили была такая огромная. О Господи!

Вулф смотрел на распростершегося у его ног Клауда и не верил своим глазам. Остальные тоже были потрясены. Все трое мужчин стояли, безмолвно переглядываясь, не зная, что предпринять. Уж от кого-кого, а от Клауда они этого никак не ожидали.

— Он упал в обморок, — наконец констатировал Джеймс.

— Я это вижу! — отозвался Вулф. — Только какого черта он это сделал?

— Может, просто переволновался? — Харпер недоуменно почесал затылок.

В этот момент в гостиной появилась Джиорсал, уставшая ждать, когда кто-нибудь придет ей на помощь.

— Ох уж эти мужики! — воскликнула она при виде лежащего на полу Клауда и, схватив кувшин с водой, вылила его содержимое на голову страдальца. — Надеюсь, теперь ему станет лучше. — Джиорсал не удержалась и хихикнула.

К тому времени, когда Клауд появился наконец в комнате, где лежала Эмили, он уже оправился от обморока настолько, что даже успел придумать историю о том, как эта сумасшедшая шотландка собиралась его утопить и он чуть не захлебнулся, а потом надел сухую рубашку и поднялся наверх. Войдя в комнату, он не мешкая подошел к кровати жены и заключил Эмили в объятия.

— Я уж начала бояться, что ты никогда не придешь, — проговорила она и, облегченно вздохнув, спрятала лицо у него на груди.

— Нам потребовалось время, чтобы привести его в чувство, — объяснила с порога Джиорсал и тут же направилась к двум крохотным пищащим комочкам.

— Послушай, женщина! — взревел Клауд.

— Свалился в обморок, как кисейная барышня, — ничуть не смутилась Джиорсал.

— Нет, я ее определенно задушу!

— Ты упал в обморок? — Эмили недоверчиво уставилась на мужа.

— Всего на какую-то секунду, — пробормотал Клауд. — А чего ты, собственно, ожидала, черт побери! Несколько часов я воображал самое худшее, и никому в голову не пришло спуститься вниз и сказать мне, как идут дела. А потом является Вулф, и лицо у него было такое странное, что я подумал… — Клауд покачал головой. — Ладно, хватит об этом. Лучше скажи, как это ты умудрилась родить сразу двоих? — Он нагнулся и нежно поцеловал жену.

— Подумаешь, дело какое. — Эмили улыбнулась. — Но ты на них даже не взглянул…

Клауд как зачарованный уставился на двух туго спеленатых младенцев, которых Джиорсал положила перед ним на стол. Почувствовав, как комок подкатывает у него к горлу, он, снова крепко обняв Эмили, уткнулся лицом ей в шею, стараясь поскорее прийти в себя. Тем временем Джиорсал ловко подхватила новорожденных на руки и подошла к окну, за которым по-прежнему не у мол ката буря.

Устало улыбнувшись, Эмили откинулась на подушку.

— Клауд, скажи, а у тебя были в роду близнецы?

— Понятия не имею. Я дальше бабушки с дедушкой никого из предков не знаю.

— По-моему, у моей двоюродной прабабушки Теодоры была сестра-близнец, точно не помню. Впрочем, это не важно. Давай лучше придумаем им имена, мы ведь этого так и не сделали…

— Верно. — Клауд вслушался в звуки бушевавшей за окном бури. — Вот, например, названия явлений природы, их множество, значит, есть из чего выбрать. С них и начнем.

Улыбнувшись, Харпер помахал рукой Марку Торсону. Торсон был кузнецом, но это не имело значения, потому что Харпер улыбался и махал рукой всем, кто попадался ему на пути. Чувство облегчения переполняло его душу, и он готов был поделиться своей радостью с каждым.

Всю зиму Харпер работал как каторжный, практически приковав себя к магазину. Личные дела он урезал почти до минимума, прилагая все усилия к тому, чтобы раздобыть денег. То, что ему удавалось заработать, он тотчас же отдавал Чилтону и другим кредиторам. И вот теперь наконец-то с долгами было покончено.

Харпер не спешил делиться своими успехами с Дороти, и тем не Менее она оставалась рядом с ним в течение всего этого времени, мужественно перенося все лишения. Такого он от нее не ожидал. И вот настал торжественный день, когда он мог удивить ее и даже наградить за стойкость. После полной нужды и лишений зимы награда эта должна была показаться Дороти восхитительной.

Стараясь не шуметь, Харпер вошел в дом, куда в последнее время возвращался только по вечерам. Сегодня он пребывал в том радужном настроении, когда человеку хочется немного поозорничать. Не обнаружив жену внизу, он осторожно поднялся по лестнице наверх.

Дверь в спальню для гостей была широко распахнута, и оттуда доносились громкие голоса. Медленно подойдя к дверям, Харпер остановился на пороге и несколько минут наблюдал за резвящейся на кровати парочкой. С этого момента причина необыкновенной терпеливости жены больше не была для него секретом.

Дороти томно постанывала от наслаждения. Томас оказался великолепным партнером, опытным и умелым. В очередной раз она подумала о том, что ей следовало давно завести любовника. Отличный способ убить время и развеять дневную скуку.

Внезапно она почувствовала, что Чилтон весь напрягся. Проследив за его взглядом, Дороти замерла.

— Харпер… — Она судорожно ухватилась за ночную рубашку.

— Не ожидала, милая, что я сегодня раньше приду домой?

— Дорогой, это вовсе не то, что ты думаешь. Все это только ради тебя. — Она умоляюще посмотрела на Чилтона, однако гот и не думал уходить.

— Ради меня? Сомневаюсь. Ты всегда думаешь только о себе.

— Неправда! Я хотела спасти нас от гибели.

— Гибель нам больше не грозит, Дороти.

— Что?

— Я вернулся сегодня пораньше, чтобы сказать тебе: я больше никому ничего не должен.

Дороти непонимающе взглянула на Чилтона, но тот лишь равнодушно пожал плечами. Тем временем Харпер, войдя в комнату, прошел к шкафу и вытащил из него спою сумку.

— Что ты делаешь? — Дороти изо всех сил пыталась сохранить самообладание, однако дрожь в голосе выдавала охватившую ее панику.

— Ухожу. Ты приложила столько усилий, чтобы не потерять нажитое. Теперь можешь оставить все себе.

— Но ты не можешь так просто уйти! Ты мой муж и любишь меня.