– «Дом Периньон»[44] найдется? – спросил Гвоздь, изображая невинность. – Или хороший коньяк?

– Есть и то, и другое, – Ноа не шелохнулся.

– Спасибо, не нужно. – Я села рядом с Гвоздем и предостерегающе взглянула на него. Он закатил глаза, пожал плечами и кивнул. Буду хорошим мальчиком.

Ноа сел в кресло напротив. И стал ждать.

Пора.

– Что ты знаешь о «Проекте Немезида»?

Ноа не дрогнул.

– Ничего. Значит, так это называется?

– Это название операции, которая проходит прямо здесь, в Файр-Лейке. – Я говорила медленно, тщательно подбирая слова.

Ноа напрягся, его рука потянулась к плечу.

У него там саднит так же, как у меня?

– Это разветвленный хорошо финансируемый заговор, – продолжила я. – В нем участвуют отцы города, а также гражданские и военные власти. Возможно, ты решишь, что я сошла с ума, но…

– Нет, – перебил Ноа. – На самом деле, я уверен, что ты права.

Тут напряглась уже я.

– Ты что-то об этом знаешь? Что такое эта «Немезида»?

Ноа не отводил взгляда от своих ботинок.

– Понятия не имею. Но я кое-что видел… – он поднял голову, но смотрел мимо. – И то, о чем ты говоришь, все объясняет.

– Что ты видел? – вступил в разговор Гвоздь.

Ноа взглянул на него, казалось, решая, стоит ли отвечать.

– Во-первых, фуры.

Гвоздь покачал головой.

– Мы их тоже видели. Ночью после Объявления.

– А я видел их этой ночью. Колонну серых машин. Они ехали в направлении федерального резервата.

– Еще одна колонна машин? – я сделала паузу, переваривая полученную информацию. Сколько же их, интересно, там собралось. Внезапно и впервые в жизни долина показалась мне перенаселенным местом.

– Что еще ты видел? – спросила я.

Ноа был готов к вопросу.

– Сначала ты расскажи мне, о чем ты хотела поговорить тогда, возле школы?

– Я хожу к доктору Лоуэллу. И знаю, что ты тоже его пациент.

– Это ты уже говорила. – Было видно, как досада борется в нем со смущением. Психотерапия явно была для него щекотливой темой. Но я решила не отступать.

– Я нашла твое имя в компьютере у Лоуэлла, когда забралась в его кабинет во вторник ночью.

Глаза Ноа расширились.

– Зачем ты это сделала?

– Мы это сделали, – вставил Гвоздь, но мы с Ноа его проигнорировали.

– Я хотела взглянуть на его записи. Выяснить, что он пишет обо мне. – Ноа слушал, не перебивая, но было видно, что он впитывает каждое слово. – Поэтому мы с Гвоздем пробрались к нему в кабинет. Нашли много интересного.

Я набрала в легкие побольше воздуха. Выкладывать все Ноа было рискованно, но другого выхода у меня не было.

– Лоуэлл использует нас как лабораторных крыс. – Я подавила невольную дрожь и продолжила. – В секретном эксперименте под кодовым названием «Проект Немезида». В нем участвует много людей, в том числе тех, которых мы давно знаем и доверяли им. В компьютере Лоуэлла есть секретные файлы на нас с тобой с подзаголовком «Немезида».

Ноа вытер ладони о джинсы.

– Ты еще говорила что-то об уколах?

– Впервые я увидела слова «Проект Немезида» в тот день – на документах, которые заполнял приезжий доктор. Еще я помню, как директор Майерс разговаривал со странными людьми в костюмах. – Я почувствовала, как дрожит мой голос. – И я думаю, что никакой утечки пестицидов в действительности не было.

Ноа сжал пальцами переносицу.

– Майерс…

– Он все знал и во всем участвовал с самого начала. – О своей матери и ее встрече с директором в тот же самый день я умолчала. Таким делиться я еще была не готова. – Есть и еще кое-что.

Ноа кивнул, хотя, судя по выражению его лица, дорого бы дал за то, чтобы больше ничего подобного не слушать.

– Мы обнаружили досье с полной информацией обо всех учениках нашего класса. – Я рассказала о ящиках в кабинете Лоуэлла и о вторых экземплярах файлов в подсобке у Майерса.

– Значит, вы проникли в школьное секретное хранилище? – недоверчиво переспросил Ноа. – Прямо сегодня утром?

– И ничего не испугались, – кивнул Гвоздь, поигрывая бицепсом.

– Я подслушала, как Майерс говорил с кем-то по телефону на следующее утро после Объявления. Речь шла о «Немезиде». О том, что все готово. Уж не знаю, как это понимать. Он еще упомянул шерифа Уотсона.

Лицо Ноа окаменело.

– Значит, Лоуэлл, Майерс и Уотсон участвуют в военном заговоре под кодовым названием «Проект Немезида». И все это происходит здесь, в Файр-Лейке.

– Я понимаю, это кажется бредом, но…

– Нет, это не бред. – Он сухо рассмеялся. – Вовсе нет. Собственно говоря, я едва не сорвал одну из их встреч.

Пришел мой черед поразиться.

– Что? Где?

Ноа потер глаза.

– Вчера. После землетрясения. – Он помолчал, словно решая, что говорить, а о чем умолчать. – Я был внизу, у берега. Потом пошел вверх по переулку и наткнулся на них.

– Они тебя видели? – резко спросил Гвоздь.

Ноа покачал головой.

– Там были Майерс, Лоуэлл, Уотсон и какой-то военный. И еще второй психиатр, доктор Фанелли. – Он хотел, видимо, сказать что-то еще, но передумал. – Вот он, весь ваш заговор, – как на ладони.

Я вцепилась пальцами в волосы. Поверить невозможно! Ноа своими глазами видел этих негодяев вместе! И Фанелли? Он тоже с ними?

– Ты слышал, о чем они говорили?

– Нет. Я… я сбежал. – Ноа встал, подошел к окну, и уставился вниз, на озеро, не говоря больше ни слова.

Я чувствовала, что он что-то скрывает. Что-то, возможно, очень важное.

Но нельзя давить на него. Не сейчас.

Я сменила тему.

– В данных на компьютере Лоуэлла, – начала я, надеясь, что он вернется на свое место, – мы с тобой названы бета-пациентами. Что это значит, я не знаю. Но на нас фоновых файлов – то есть, стандартных папок в больших коробках – как раз нет. На нас и еще на двоих.

При этих словах Ноа обернулся.

– Кто эти двое?

– Мы не знаем. Там хранится шестьдесят папок, а это на четыре меньше, чем учеников в нашем классе. Подозреваю, что есть еще двое «бета-пациентов».