Для папы она сделала брелок для часов из катушки, четырех гвоздиков и двух шнурков от ботинок. У Джонни не было часов, но он взял затычку от раковины, прикрепил к ней брелок и носил в кармане жилета весь день, как будто это часы. Для Нили у Фрэнси был заготовлен и вовсе прекрасный подарок: «шарик» за пять центов, который походил на огромный опал. У Нили была целая коробка таких «бросалок» для игры в «шарики», маленьких коричневых или синих, сделанных из глины, которые продавались по двадцать штук за пенни. Но ни одного нормального «шарика» не было, и в серьезной игре он участвовать не мог. Фрэнси заметила, как он указательным пальцем то и дело поглаживает «шарик», зажатый в кулаке. Похоже, подарок ему понравился, и Фрэнси порадовалась, что купила брату именно «шарик», а не дешевый пистолет за пенни, как сначала собиралась.

Нили спрятал «шарик» в карман и объявил, что у него тоже есть подарки. Он побежал в спальню, залез под кровать и вытащил оттуда липкий пакет. Пакет вручил маме со словами: «Сама раздай», и отошел в сторонку. Мама открыла пакет. В нем были длинные конфеты-тянучки, каждому по штуке. Мама пришла в неописуемый восторг. Сказала, что лучшего подарка в жизни не получала. Поцеловала Нили три раза. Фрэнси изо всех сил старалась не ревновать из-за того, что подарку Нили мама обрадовалась гораздо больше.

Не прошло и недели, как Фрэнси второй раз в жизни соврала по-крупному. Тетя Эви принесла два билета. Какая-то протестантская организация устраивала праздник для бедняков всех вероисповеданий. На сцене будет украшенная елка, покажут рождественский спектакль и всем детям раздадут подарки. Кэти заявила, что не отпустит своих детей-католиков на елку к протестантам. Эви убеждала ее проявить веротерпимость. Мама наконец сдалась, и Фрэнси с Нили отправились на праздник.

Зал был огромный. Мальчиков рассадили на одной половине, девочек – на другой. Праздник удался, только пьеса оказалась религиозная и скучная. После спектакля служительницы пошли между рядами, раздавая подарки. Девочкам – доску для письма, мальчикам – лото. Потом немного попели, и какая-то дама поднялась на сцену и объявила, что всех ждет необыкновенный сюрприз.

Сюрпризом оказалась хорошенькая нарядно одетая девочка, она вышла на сцену. В руках она держала прекрасную куклу ростом с фут. С золотыми волосами, как настоящие, с ресницами, как настоящие, и с голубыми глазами, которые открывались и закрывались. Дама вывела девочку вперед и начала речь.

– Эту девочку зовут Мэри.

Маленькая Мэри улыбнулась и поклонилась. Девочки в зале улыбнулись ей в ответ, а мальчики из тех, что приближались к подростковому возрасту, присвистнули.

– Мама девочки Мэри купила эту куклу и заказала для нее в точности такой же наряд, как у Мэри.

Мэри сделала шаг вперед и подняла куклу над головой. Потом отдала куклу даме, чтобы оправить юбочку и сделать реверанс. И правда, убедилась Фрэнси. Голубое шелковое платье, обшитое кружевами, розовый бант в волосах, черные лаковые туфельки и белые шелковые носочки – все у куклы было точь-в-точь как у красавицы-девочки.

– Эту куклу зовут Мэри в честь доброй девочки, которая дарит ее вам, – продолжила дама, а девочка снова мило улыбнулась. – Мэри хочет подарить эту куклу какой-нибудь бедной девочке, которую зовут тоже Мэри.

Словно ветерок по полю ржи пробежал взволнованный шепот по рядам девочек в зале.

– Есть ли среди вас бедная девочка по имени Мэри?

Наступила тишина. В зале было не меньше сотни девочек по имени Мэри. Замолчать всех заставило слово «бедная». Ни одна Мэри не встала, как бы ни хотелось ей получить куклу, потому что не желала становиться символом всех бедных девочек, которые собрались в зале. Они начали перешептываться между собой: никакие они не бедные, и дома у них есть куклы получше, чем эта, и наряды покрасивее, чем у этой девочки, да только неохота надевать. Фрэнси оцепенела, она страстно желала эту куклу.

– Так что же? – спросила дама. – Ни одной Мэри в зале?

Она подождала и повторила свое предложение. Никто не отозвался. Она заговорила с сожалением:

– Очень жаль, что среди вас нет девочки по имени Мэри. Придется малышке Мэри забрать эту куклу домой.

Девочка улыбнулась, поклонилась и развернулась, чтобы покинуть сцену вместе с куклой.

Фрэнси больше не могла терпеть, просто не могла. Как в ту минуту, когда учительница хотела выбросить тыквенный пирог в мусорную корзину. Она вскочила и вытянула руку как можно выше. Дама заметила ее и остановила девочку с куклой.

– О! У нас все-таки нашлась одна Мэри, очень робкая Мэри, но это не важно, Мэри есть Мэри. Поднимись к нам на сцену, Мэри.

Дрожа от смущения, Фрэнси прошла по длинному проходу и стала подниматься на сцену. Она споткнулась на лестнице, и девочки захихикали, а мальчики захохотали.

– Как тебя зовут? – спросила дама.

– Мэри Фрэнсис Нолан, – прошептала Фрэнси.

– Громче. И смотри в зал.

С жалким видом Фрэнси посмотрела в зал и повторила как можно громче:

– Мэри Фрэнсис Нолан.

Лица в зале казались ей воздушными шариками на веревочках. Фрэнси подумала – еще немного, и все шарики сорвутся с привязи и взлетят под потолок.

Девочка-красавица подошла к ней и вручила куклу. Фрэнси обняла куклу, словно ее руки для этого были созданы. Словно росли в ожидании этой куклы. Красавица Мэри протянула ладошку, чтобы пожать руку Фрэнси. Несмотря на смущение и растерянность, Фрэнси отметила, что ручка была белой, изящной, с разводами голубых вен и блестящими овальными ноготками, розовыми, как сердцевина ракушки.

Пока Фрэнси возвращалась на место, дама говорила:

– Вы только что увидели настоящее доброе дело, в котором проявился дух Рождества. Малышка Мэри очень богатая девочка, ей подарили на Рождество много прекрасных кукол. Но она не жадная девочка. Она захотела осчастливить какую-нибудь бедную Мэри, которой не так повезло в жизни. Поэтому она подарила куклу этой бедной девочке, которую тоже зовут Мэри.

Глаза Фрэнси наполнились горючими слезами. «Почему бы им просто не подарить мне куклу? – думала она. – И не твердить без конца про то, что я такая бедная, а она такая богатая? Почему они не могут подарить просто, без всех этих слов?»

Но на этом позор Фрэнси не закончился. Когда она шла по проходу на свое место, девочки наклонялись к ней и злобно шипели:

– Нищенка, нищенка, нищенка!

«Нищенка, нищенка, нищенка», – клубилось вокруг нее. Эти девочки чувствовали себя гораздо богаче, чем Фрэнси. Они были так же бедны, как она, но у них имелось то, чего не хватило ей, – гордость. И Фрэнси это понимала. Она не испытывала угрызений совести из-за того, что соврала и получила куклу обманом. Она заплатила за свою ложь и за куклу ценой своего достоинства.

Фрэнси вспомнила, как учительница советовала ей записывать свои мечты вместо того, чтобы рассказывать. Может, и за куклой не следовало так рваться, а нужно было сочинить историю про нее. Но нет же! Нет! Обладание этой куклой в сто раз лучше любой истории про куклу. Когда в конце праздника все встали, чтобы спеть «Усыпанный звездами флаг», Фрэнси уткнулась лицом в кукольное лицо. Она вдохнула прохладный нежный запах расписанного фарфора, чудесный незабываемый запах кукольных волос, ощутила божественное прикосновение новой кисеи. Кукольные ресницы, как живые, коснулись щеки Фрэнси, и она задрожала от наслаждения. Дети пели: