Воцарилась тишина благодатная, трое виновников шума производимого уставились на доктора Воронцову с нескрываемым восхищенным трепетом. Вернее, две девицы с восхищением, а Тим, как обычно, с понимающей спокойной улыбкой.

– Значит, на сегодня театра хватит, Софья! – строго командовала Катерина. – Тим, тебя тоже касается, нечего ей подыгрывать, она и так беспардонная, что благополучно сейчас и продемонстрировала. Валентина, познакомься, это мой брат Тимофей. А теперь поставим чайник, порежем пирог и все дружно сядем за стол.

– Бра-а-ат? – почему-то перепугалась Сонька. – Ой, простите меня, пожалуйста, Тимофей Анатольевич! Я же не знала!

– Николаевич, – поправил тот. – У нас с Катериной разные отцы.

Они так привыкли, за столько-то лет, представляться незнакомым людям братом-сестрой, что делали это автоматически, не задумываясь.

Что задумываться-то? Они и есть самые близкие брат-сестра!

А приему про «разных отцов» Тимофей научил Катьку, когда ей было десять лет, а ему, соответственно, тринадцать:

– Люди, – учил он, – невнимательные и тупые. Мы говорим с тобой правду: разные отцы. Для них этого достаточно, ни один человек никогда не спросит, а одна ли у нас мать. Понимаешь?

Понимала. Действительно невнимательные и ограниченные. Ну, вот вам скажут: «У нас разные отцы», какой естественный вывод сделаете вы? Брат-сестра, отцы разные, ясно же, что мама одна, два мужа, по ребенку от каждого. А то, что они могут быть двоюродными, троюродными или вообще чужими…

Словом, срабатывало всегда беспроигрышно! Как, впрочем, и все приемы, которым обучал Тимофей.

После выяснения родства посиделки потекли в дружеской, радостной, легкой атмосфере, быстро переросшей в сплошной хохот. А как иначе, когда Валентина начинала что-то рассказывать? Сегодняшнее повествование было об учебе на курсах по освоению компьютерной грамотности, куда ее в приказном порядке отправили дети Бойцовы. Тимофей с Соней вставляли свои комментарии в повествование и хохотали так, что чашки на столе подпрыгивали.

Разбушевавшееся веселье прервал звонок в дверь.

За столом образовалась живописная картина одного из русских художников-передвижников под названием: «Не ждали!»

Почтальоны, скажем прямо, в такое время не ходят, как и сантехники в содружестве со всем жилищным управлением. В их доме без предварительного звонка от охранника снизу вообще никто не шастает!

Предположение о незваном госте возникало в единственно возможном варианте.

Причем у всех присутствовавших за столом, но открывать ломанулась, как лось через кусты, шумно задевая стулья, Валентина.

Кирилл Степанович Бойцов вошел в кухню вслед за собственной домработницей, довольно улыбавшейся.

– Добрый вечер, – оценив одним взглядом обстановку, поздоровался сосед. – Вы так смеетесь, что слышно у нас на кухне, особенно Соню, – пояснил свое незваное вторжение господин Бойцов.

– Па! Как здорово, что ты пришел! – подскочила со своего места девочка и повисла на отце. – У нас пирог обалденный, и Валентина рассказывает про учебу!

Кирилл коротко поцеловал дочь в макушку, отцепил от себя и поставил на пол.

– Я вижу.

Все видел, а что подумал – другой вопрос. Но следовало соблюсти все предписанные «ритуальные танцы». Бойцов шагнул вперед, Тимофей поднялся со стула и шагнул навстречу, мужчины протянули и пожали руки.

– Тимофей, брат Катерины, – представился, снимая лишние вопросы, неожиданный гость.

– Кирилл Степанович, сосед, – коротко и официально представился Бойцов.

Мужчины, продлив рукопожатие несколько секунд, оценивали друг друга. Мнение составили. Разошлись.

– Присаживайтесь, Кирилл Степанович, – пригласила «соседским» тоном Катерина. – Действительно, чай, пирог.

Электрические провода напряженности тихонько, предупреждающе зазвенели. Сонька ринулась спасать положение:

– Ну, что дальше, Валентина?

Домработница налила чай новоприбывшему в большую чашку, отрезала ломоть-кусище пирога, положила на тарелку, поставила на стол перед Бойцовым – быстро, сноровисто, проворно, при этом продолжая прерванное повествование.

– Он мне, значица, говорит, преподаватель то есть: «Вы на клавишу не давите, а нажимайте». Я и нажимаю, а он как заореть: «Вы мне клавитуру сломаете! Вы, говорит, не жмете, вы с ними боретесь!» А я чой-то не пойму, чего он хочет. А он говорит: «Смотрите на экран, у вас вместо одной буквы сразу пять получаются! Нежнее!» Тю, я говорю, так бы сразу и сказали, что не жать, а ласкать ваши клавиши надо!

Ну слава тебе господи! Спасибо, Валюха, напряжение исчезло, или спряталось на время, уступив место продолжившемуся смеху.

Семь дней он вспоминал о ней, Катерине.

Когда не работал, думал только о ней. Работал – отодвигал, забывал, выкидывал мысли, поэтому и работал как можно больше.

А что тут думать? Думай не думай, а решений возможно только два: вступить в любовные отношения суть роман или поостеречься, ограничившись состоявшейся уже одноразовой любовью.

Второе, само собой, предпочтительней. Никаких обязательств, серьезных отношений, влюбленностей в планы Кирилла Бойцова не входило, и даже больше – категорически отвергалось.

Да потому что не хотел, и все! И зачем? И надобности не видел!

Приводить женщину в семью, а это неизбежно при серьезе-то, – вступать в заведомый конфликт с детьми.

Какие бы они ни были разумные и современные, как бы ни желали отцу счастья, но они его дети, к тому же подростки. Дети, которым многие годы принадлежит вся отцовская любовь и забота, которые к этому привыкли, делить его с кем-то не пробовали, вряд ли захотят это делать.

Сам факт, что отец спит с женщиной в одной квартире с ними, уже повод для обвинений и претензий, из серии «а как же мы?».

А им пятнадцать и шестнадцать, еще в институтах учить, в жизни определять, на ноги ставить, это шесть-семь лет как минимум. К чему превращать эти годы из мирных, семейных, пронизанных любовью и пониманием, в конфликтное противостояние?

Из-за того что папе захотелось регулярного секса в собственной кровати и женского тепла? Да он прекрасно без этого обходится! Столько лет без жены, уже укоренившаяся привычка, и находит в этом социальном состоянии только плюсы.

Только плюсы!

В таком вот ключе на протяжении этих семи дней рассуждал Кирилл Степанович Бойцов, откровенно ругая себя за то, что вообще размышляет о каком-то там совместном проживании – пусть чисто теоретически, но стал же! И мысли не допускал после развода, а теперь, внезапно, на тебе!

И все из-за этой Катерины! А то из-за кого же!

Да потому что хотел ее постоянно и заинтриговала не на шутку, как ни одна женщина за много лет не заводила, и секс получился совершенно улетный. Великолепный!