– Да, я дам тебе шанс. Мы с Лоренцо и Каролиной поедем домой, примем душ, а потом пойдем гулять. Мы будем гулять весь день, поедим в «Макдоналдсе», а потом пойдем в кино… – У Пьетро появляется надежда, он улыбается. Смотрит на нее. Сюзанна продолжает: – Да, это будет прекрасный выходной, только для нас троих. Мы вернемся домой в одиннадцать вечера… Или в полночь!

– Да, дорогая… Ты можешь делать все, что захочешь…

– Мне не нужно твое разрешение. Вот твой последний шанс. Если к тому времени ты не заберешь свои вещи, я их сожгу.

И все, что Пьетро может ответить на это:

– Но…

Подходят Лоренцо и Каролина:

– Привет, папа…

– Привет…

– Мы не целуем тебя, потому что мы потные.

Каролина добавляет:

– И потому, что ты расстроил маму.

Сюзанна берет детей за руки, и они уходят, не обернувшись.

Пьетро остается один и говорит:

– Но… Это неправильно.

Говорит тихо, почти про себя. Они же и мои дети тоже. Потом внезапно ему приходит на ум песня: «Кто бы ни пришел после тебя, он будет вдыхать твой аромат, думая, что это мой…»

И он вспоминает, как пел ее Сюзанне в баре, под аккомпанемент фортепиано: «Тысяча дней, твоих и моих…»[36]

Сюзанна. Он видит, как она уходит, он и подумать не мог, что такое возможно… И вспоминает еще одну фразу из этой песни: «Все катится к чертям… Лучше бы и мне последовать этому примеру…»

И на мгновение Пьетро становится стыдно. Ему не хочется лгать себе. Пьетро знает, что Сюзанна прекрасно справится без него. И он стоит, ощущая страшную пустоту внутри. Чувство, что он потерял что-то навсегда, не просто близкого человека, а уверенность, безопасность, все то, что заставляло его чувствовать себя особенным и почти бессмертным. «Тот момент вечности, которого больше нет…» И вдруг Пьетро чувствует себя еще более нелепым, чем когда-либо прежде. И одиноким. И понимает, что плачет. Но на этот раз по-настоящему.

Глава пятьдесят первая

Олли бегает по дому, пытаясь побыстрее прибрать ужасный беспорядок. Собирает большую часть одежды, валяющуюся на полу, в большую плетеную корзину за дверью ванной комнаты. Обувь забрасывает в шкаф. Сдергивает с кресла большой шарф, под ним обнаруживается гора дисков. Она складывает оставшуюся одежду во вторую корзину, а когда понимает, что больше ничего не помещается, приминает вещи ногой. Здорово, что все получилось, стоило приложить немного усилий.

Олли вытаскивает несколько бутылок воды из пластиковой упаковки и ставит их в холодильник, четыре бутылки содовой на первой полке, большая кола на дверце, и, наконец, красивая бутылка «Dom Perignon» спрятана под куском мяса в морозилке.

«Вот так… Не думаю, что пригодится… Но никогда не знаешь… Все готово для праздника! Если я не открою бутылку сегодня вечером, то ее все равно придется вытащить из морозилки, иначе она взорвется». Олли достает из бумажного пакета пластиковые стаканчики, тарелки, салфетки. Немного вкусных соленых крендельков, мини-пиццы, плитка швейцарского шоколада. Она достает из шкафа три миски и заполняет их закусками. В одну высыпает чипсы, в другую – фисташки. Пытается открыть пакет попкорна, тянет обеими руками, упаковка поддается, и попкорн взлетает к потолку. Олли пытается поймать зерна, но большая часть оказывается на полу. «Черт! Это нехорошо…»

Она складывает то, что не рассыпалось, в миску, остальное собирает с пола прямо руками. В этот момент звонит домофон. Олли подходит к мусорному ведру, выбрасывает собранный с пола попкорн, затем открывает дверь, не спрашивая, кто там. Берет веник и совок, сметает остатки попкорна, быстро стряхивает в ведро. Подходит к двери. На этот раз, прежде чем открыть, смотрит в глазок.

– Ну? Что случилось?

Входит запыхавшаяся Эрика:

– Не знаю, надеялась у тебя узнать. – Она снимает пальто, шапку и шарф и бросает вещи на диван.

– Прости… – Олли смотрит, как она стоит с туфлями в руке. – Не могла бы ты положить все в шкаф?

Эрика изумленно поднимает бровь:

– Что происходит? Ты вдруг решила потрудиться? Дамы и господа, вместо «Дьявол носит „Прада“» мы представляем вашему вниманию новый фильм, «Олли убирается в доме».

– Как мило! И это после того, как вы попросили меня об одолжении…

– Ты – единственный человек, достаточно богатый, чтобы позволить собственное жилье…

– С моей-то работой… Я плачу всего половину аренды… – Олли улыбается Эрике. – Ну, в смысле, буду платить со следующего мая…

– Чувствуется, что ты неплохо обработала свою дорогую мамочку!

– Это она настояла…

– А ты знаешь почему? Может, она просто хотела освободить твою комнату!

Олли странно на нее смотрит:

– Ты не права, зря остришь. Моя мать не такая чокнутая, как ты. Она много раз бывала за границей и говорит, что в Европе дети живут самостоятельно с того момента, как поступают в университет.

– Конечно, но сколько мама платит за эту квартиру? Скажите ей, что арендная плата в Европе гораздо ниже, чем в Италии!

Олли решает не ввязываться в спор. Она не может сказать Эрике, что на самом деле ее мама купила эту квартиру. Арендная плата – всего лишь предлог, чтобы чувствовать какую-то связь с ней.

– Слушай, вместо того чтобы спорить, лучше помоги мне…

– Что надо делать?

– Открой пакет со стаканами и маленькими тарелочками…

– Хорошо. Где он?

– В шкафу над раковиной.

– Ах да, вот они. – Эрика достает все нужное и ставит на стол, потом открывает пачку салфеток, умелым движением кладет на них руку, прижимает к столу и поворачивает, распуская пачку веером.

Снова звонит домофон.

– Я открою. – Эрика бежит открывать. – Это Дилетта! – Она открывает дверь: – Ну и? Ты что-то знаешь?

Дилетта качает головой:

– Все, что я знаю, это то, что я должна была принести это.

Эрика прищуривается, чтобы рассмотреть получше:

– Кто тебе это сказал?

– Олли!

Олли как раз выходит из двери спальни. Она успела переодеться.

Эрика раздраженно смотрит на нее:

– Глазам не верю. Ты заставила ее купить канапе в «Mondi» и в «Antonini», это слишком жестоко… Мне только-только удалось сбросить один килограмм, а теперь я наберу два… За один вечер!

Олли улыбается:

– Тебе нравится «Mondi», мне – «Antonini»… Я не понимаю, почему в такой прекрасный вечер, когда мы наконец-то можем спокойно пообщаться, обязательно надо от чего-то отказываться!

Дилетта улыбается:

– Точно! А еще я привезла мороженое из «San-Crispino», оно мне так нравится, фруктовое и сливочное…

Эрика уходит, покачав головой:

– Неважно, я вас ненавижу, вы все – кулинарные маньячки…

– В смысле? – Олли с интересом смотрит на нее. – Никогда не слышала такого выражения.

– Оно значит,