— Что-нибудь придумаем, — сказал я. — Разберёмся с судом и найдём какие-нибудь неприятности специально для твоего меча.

Что-то, а неприятности мы искали профессионально. Точнее, это они профессионально нас находили. Но, если не считать сколопендр, в последний раз Иназума смогла разгуляться только во время боя у особняка Лилит. И осознав это, я почувствовал себя слегка неловко. И, судя по виду Жоры, он тоже.

В конце концов, изначально японка присоединилась к нашей банде только из-за того, что за нами гонялась половина сервера и ей всегда было с кем смахнуться. И, как мы недавно узнали, подобные драки для неё были жизненно необходимы. Но с момента прихода в Даррат мечница, в основном, оставалась не у дел.

Японка, немного повеселев, хотела что-то ответить, но конвой неожиданно остановился перед двустворчатой дверью, из-за которой доносился приглушённый многоголосый гул и один из охранников, приоткрыв створку, доложил:

— Господа судьи, обвиняемые прибыли!

— Заводите, — раздался изнутри глубокий бас.

Распахнув двери, нас без особых церемоний толкнули внутрь и провели к каменной трибуне, стоявшей посреди зала. Большую часть зала занимали скамьи, сплошь заполненные важного вида гномами. Завидев нас, они тут же начали шушукаться между собой. Вдоль стен дежурили хмурые стражники. А напротив трибуны стояла внушительная кафедра, за которой с чопорным видом восседала троица гномов в белоснежных мантиях. Можно было даже не сомневаться, что они являлись судьями. Позади этой троицы висела здоровенная каменная плита с выгравированной на ней эмблемой. Старинные весы, на одной чаше которых покоились стопки монет, а на другой находилось что-то вроде тюремной клетки. Над весами красовалась лаконичная надпись: «Всё имеет свою цену».

Что ж, по крайней мере, этот символ гораздо понятнее для простых граждан, нежели какая-то тётка с завязанными глазами, значение которой без пояснения и не сразу поймёшь. А тут всё ясно. Где нажива, там и наказание.

Окинув нас холодным взглядом, судьи переглянулись и центральный, взяв в руки небольшой молоток, пару раз смачно припечатал его к столешнице.

— Тишина в зале! — призвал он. — Начинаем судебный процесс.

Отложив молоток, он открыл перед собой толстую папку и вытащил из неё несколько листов, часть которых раздал своим не то коллегам, не то помощникам.

— Прошу засвидетельствовать, что процесс проводят старший судья Эрун Меднобров, а также младшие судьи Баграт Сталеног и Толорай Камнеглав, — кашлянув, произнёс судья. — Пред лицом суда находятся приключенцы Валерьян, Дядя Жора и Иназума, обвиняемые в разрушении городского имущества, а именно части защитной стены славного чертога Доргот. В виду военного положения и высокой стратегической значимости разрушенного имущества, процессу придан особый статус. На данный момент у подсудимых не имеется защитника. Желают ли они приобрести его услуги?

Вопрос оказался довольно неожиданным.

— Как это, приобрести? — спросил Жора. — Разве нам не положен государственный адвокат?

— А почему он должен быть вам положен? — ответил вопросом на вопрос судья. — Закон Даррата ясно гласит, что право на защиту заслуживает лишь тот, кто способен эту защиту оплатить. Следовательно, полезен для государства. «Всё имеет свою цену». — процитировал он надпись на стене, показав пальцем себе за спину.

И после этого я начал понимать, что текст над весами, да и сами весы на символе означают не совсем то, о чём я поначалу подумал. Хотя чего ещё ждать от страны, в которой можно законно выбивать долги?

— Даже не думайте соглашаться, — неожиданно предупредил нас Йорик едва слышно. — Он будет требовать денег за каждый протест. А пытаться протестовать будет по поводу и без. Обдерёт как липку, хуже любого приговора суда!

Поначалу я сильно удивился неожиданному совету от черепушки, ибо старина Йорик обычно старался подпортить нам жизнь при каждом удобном случае. Но подумав секунду, понял, что конкретно в данной ситуации он заинтересован в том, чтобы мы вышли отсюда свободными людьми. Сидеть в каталажке Йорику категорически не нравилось.

— И сколько стоит найм защитника? — спросил я на всякий случай, из чистого любопытства.

— Десять тысяч золотых, — ответил один из младших судей.

Я немедленно выпал в осадок. Десять штук! Целых десять! И если верить костлявому, то он ещё и за ведение процесса кучу денег сдерёт. Да это же…

— Да это же грабёж! — возмутился Жора, заканчивая мою невысказанную мысль.

— Но вас и не в краже пирожка из лавки обвиняют, — резонно возразил старший судья. — Итак, вы нанимаете защитника? Или будете защищать себя сами?

— Сами, — тут же ответил Жора.

— Да будет так, — кивнул судья. — Объявляю о начале процесса! Со стороны защиты выступают сами подсудимые, со стороны обвинения выступает старший прокурор-дознаватель Гаррук Кремнебород. Слово стороне обвинения.

Слева от нас, поправляя серебристую мантию, показался ещё один гном, который почему-то не попался мне на глаза до этого момента. Глянув на нас и на судей, он вытащил из под мантии листок и принялся хрипло зачитывать написанное на нём:

— Согласно проведённому расследованию, установлено следующее. Сегодня, в час наковальни, дозорным…

Зачитывал свою бумажку он около десяти минут, упоминая показания различных свидетелей, их имена, последствия тарана ифритом городской стены, что, помимо разрушения оной, включали в себя множество ушибов и переломов попадавших вниз гномов, а также необратимые повреждения рухнувших вниз орудий и боеприпасов.

Всю свою простыню текста обвинитель сводил к нехитрой мысли: мы привели высокорангового монстра к городу, атакуя нас он уничтожил городское имущество, а значит, нам и отвечать.

Было, конечно, в его речи зерно истины. Сложись ситуация немного по другому и город гномов могла бы постичь незавидная участь Сиаба, по которому, нашими стараниями, изрядно потопталась Иршар. Так что меня даже немного кольнуло чувство вины.

— …В связи со всем вышесказанным, сторона обвинения просит суд признать оных приключенцев виновными и приговорить их к месяцу каторжных работ в орихалковых шахтах.

К чёрту вину! Совесть, заткнись! Не слишком ли крутое наказание?! Даже если речь только об месяце игрового времени, а не реального… то это целых десять реальных дней!

— Протестую, ваша честь! — завопил старикан, явно проведя в уме те же подсчёты.

— Тишина! — бухнул молотком старший судья. — Не нарушайте порядок процесса, подсудимый. Сейчас вам будет дана возможность высказаться в свою защиту. Можете приступать.

Первым делом мы с Жорой посмотрели на Иназуму, памятуя о её достижениях в торгах за Томмиган. Но она разочарованно помотала головой, коснувшись пустой мочки уха и пояснив:

— Серьги конфисковали вместе с остальными вещами.