– Люся, поясни свою мысль, – сказала она, утирая слезы.

– Для придурков поясняю. У нас больничные листы в стране никто не отменял. Лежи себе и болей за свою приличную зарплату. Уж без бонусов пока придется как-нибудь обойтись! Лечись спокойно. Лекарства-то недешевые. Это, слава богу, всем известно. Или нет? – при этих словах Люська строго посмотрела на Маринку.

– А они чего скажут? – поинтересовался у Люськи Федоров. – Сергеев, например!

– А чего бы не сказали, им деваться некуда. У нас на стороне Каменецкий и трудовой кодекс. Ну, получат дивидендов слегка поменьше из-за двойных затрат на директорскую зарплату. Мне ж тоже теперь твой оклад платят за директорство. Опять же, все понимают, что сами виноваты в твоем таком положении. Они местами не совсем люди конченые. Кроме Сергеева, конечно. Этот упырь просто отмороженный. А вот Разумовская мне тут даже котел отремонтировать помогла. Ты ж знаешь, как она меня обожает. Так что выздоравливай, а потом обязательно отдохни. В санатории. Потом поглядим, и решения принимать будем, когда ты полностью оклемаешься. Такое мое последнее слово. Командирская зарука, – Люська рубанула воздух рукой, изображая Чапаева.

– Действительно! – Маринка аж заулыбалась. – Подумаешь, купит себе этот ваш Сергеев на дивиденды бриллиантов чутка поменьше, чем обычно.

– Вот! Правильно, наконец-то слышу разумную речь! – Люська явно была собой довольна.

Федоров представил, как Петюнечка Сергеев, оглядываясь по сторонам, закапывает у себя на огороде бриллианты, и тоже пришел в хорошее расположение духа.

Однако, несмотря на то, что бог его с инфарктом миловал, выписали Федорова не скоро. Врачам его сердце совершенно не нравилось. После выписки ему настоятельно рекомендовали курс реабилитации и кардиологический санаторий. В санаторий Федоров решил отправляться, оформив отпуск за свой счет. Надо ведь и честь знать. Ему самому, как директору, в свое время очень не нравились сотрудники долго и со вкусом болеющие. Однако к его огромному удивлению Петюнечка Сергеев за собственный счет оплатил и ему, и Марине путевки в лучший кардиологический санаторий. И не просто, а в номер категории «люкс». Тогда Федоров решил, что Сергеева замучила совесть и отказываться не стал.

К тому моменту, когда он полностью пришел в себя и вышел на работу, в Альбатросе произошли кардинальные перемены, так что необходимость увольнения отпала сама собой.

Андрей принимал у Люськи дела и поражался, какой огромный объем работ она выполнила за время его отсутствия. Ему даже стало неудобно. Получалось, что пока он валялся больной, маленькая хрупкая женщина разрешила массу тяжелейших проблем и теперь передавала ему результаты своего труда на блюдечке с голубой каемочкой. Он даже спросил у Люськи, не хотела бы она остаться на руководстве Альбатросом. Та закричала что-то вроде «чур меня!», матюгнулась, потом перекрестилась и поплевала через левое плечо.

– Андрюша! Я наверно повторюсь, если скажу, что ты дубина и все гораздо проще, чем ты думаешь, – сказала Люська, заговорщицки ему подмигнув. – Феншуй, мать перемать! И всего делов. Перевесила картинку с места на место – и извольте бриться! Где Сергеев Петр Васильевич? Нету! А где Федоров Андрей Иванович? Вот он, дорогой, как новенький! Можно сказать полированный.

– Ага! И реконструкцию в отеле практически провернула, и котельную новую монтируют, и персонал бегает, как заведенный, и народ говенный поувольнялся, и доходная часть растет тоже из-за Феншуя? Нет, Люсенька, как специалист со стажем я тебе скажу, что ты прирожденный директор. Очень хороший.

– Может быть, только я, Андрюша, в директоры не стремлюсь. Я уже тетенька взрослая. Это вон Толик наш Андреев все мечтает директором быть, а мне эти геморрои во где! – Люська провела ребром ладони по горлу. – Я буду тихонечко на финансах сидеть. Даже ногу на ногу положу!

– Ну, хорошо, – Федоров знал, что с Люськой спорить бесполезно. – Зато ты, Люся, дрессировщик классный. Петюнечку нашего просто не узнать.

Это, пожалуй, было самым большим сюрпризом, который ждал его в Альбатросе. Еще во время своей болезни Федоров был сильно озадачен звонком от Петюнечки, который извинялся за свой новогодний наезд и просил спокойно выздоравливать и ни о чем не думать. Потом оплата санатория. Теперь Федоров понимал, что это звенья одной цепи и результат той самой Люськиной дрессировки. В Альбатросе Петюнечка Сергеев появлялся сейчас исключительно, чтобы повидаться с Люськой. При этом он лучезарно улыбался и вежливо здоровался. Лучезарная улыбка Сергеева делала его лицо весьма даже приятным, но Федоров прекрасно помнил, сколько он от Петюнечки натерпелся. Руку он Сергееву, конечно, пожимал, в ответ улыбался, но в душе ждал от Петюнечки какой-нибудь очередной пакости. Он представлял Сергеева тигром на тумбе в цирке. Ап! Люська щелкает пальцами, и тигр улыбается. Ап! И Сергеев прыгает сквозь горящее кольцо. Красота, вот только поворачиваться к этому тигру спиной чрезвычайно опасно, сразу схватит за задницу.

– Никакая это не дрессировка, Андрюша! – Люська странно ухмыльнулась. – Он очень даже неплохой парень. Я с ним дружу. Мы вот тут недавно на концерте Элтона Джона были. На вип-диванах сидели.

И Люська кинулась ему объяснять, как это было клево, и что это за диваны такие, билеты на которые стоят больше двадцати тысяч рублей.

Андрей смотрел на Люську, и в душу его закрадывалось смутное предчувствие. Нет, тут, пожалуй, дрессировкой, действительно, не пахнет. Но и на дружбу что-то это не очень похоже. Да уж!

Андрей Федоров наконец-то вышел на работу. Люська радостно освободила ему кабинет и стала посещать Альбатрос по свободному графику. Это она вполне могла в качестве директора обходиться без финансиста, а нормальному директору, каким был Федоров, без грамотного финансиста в лице Люськи Закревской было никак нельзя. При этом нагрузка на Люську сразу уменьшилась в несколько раз. Персонал, конечно, по привычке первое время все еще кидался со своими проблемами к Люське, но вскоре быстро перестроился. Люська понимала, что она, все это время вынужденно руководя Альбатросом, все-таки решала конкретные текущие задачи. Андрей же Федоров смотрел вдаль и выстраивал систему, которой никакой форс-мажор был бы не страшен.

Исключенный из совета директоров Сергеев теперь посещал Альбатрос только для того, чтобы повидаться с Люсей и позвать ее на какое-нибудь очередное мероприятие. Федоров, похоже, никак не мог взять в толк, как такое могло случиться, чтобы Люська вдруг подружилась с Сергеевым, которого сама же называла придурком, вампиром и упыпем. Но на все его вопросы Люська пыталась объяснить, что Сергеев не такой уж и пропащий человек. Люськины объяснения Андрея Федорова явно не убеждали, и Люська понимала, что, наверное, не убедят никогда. Уж слишком Федоров от Петра натерпелся.

Вскоре после выхода Андрея на работу, к Люське в ее маленький финансовый кабинетик завалилась старшая медсестра Раиса Сергеевна.

– Людмила Владимировна! Я к вам по делу, – радостно сообщила она с порога.