Смотри, неужто тормозит,

Да чтоб он сгинул, паразит,

Наверно, кушать хочет, змей,

У них зарплата сто рублей…

— Ну вот, накаркала, — сдавленным голосом прохрипел Зомби.

Руки водителя заплясали на руле, плечи затряслись, голова заходила ходуном, с дрожащей отвисшей челюсти капала слюна.

Грузовик, дребезжа и скрипя, мотался из стороны в сторону, периодически заезжая на полосу встречного движения. Зомби, трясясь и конвульсивно содрогаясь, продолжал крутить руль, непостижимым образом удерживая машину на дороге.

Денис лихорадочно оглядывал кабину, прикидывая, за что бы уцепиться в момент аварии. Ремней безопасности в грузовике не было. В голове мелькали сумбурные обрывки мыслей о предсказании цыганки, о Кате, на которой он уже никогда не женится, о маме, об отце, о карликовом пинчере Сухарике, которому он собирался подарить на день рождения сахарную косточку, о том, что он так и не успел стать знаменитым журналистом, и как нелепо погибать в столь молодом возрасте и в самом расцвете сил…

— Ну вот! Вечно ты так! — накинулась на водителя Лида. — Выбрал время для припадка! Сейчас же пост ГИБДД будет через триста метров!

Вон машет палкой, паразит,

А ты не вздумай тормозить,

Нам не в первой от них хилять,

Им нас по жизни не догнать… —

заливался магнитофон.

— Наливай, — страшным голосом прохрипел Зомби.

Яростно матерясь, лоточница выхватила из бардачка граненый стакан, сунула руку под сиденье, достала оттуда бутылку «Столичной», отвернула крышку, плеснула водку в стакан и поднесла его к губам водителя.

— Пей быстрей, ирод! — закричала она. — Сто метров до поста осталось!

Желтые прокуренные зубы Зомби выбивали чечетку на толстых стеклянных гранях, водка ручейком лилась по подбородку, булькала в глотке.

К удивлению Дениса, конвульсии стихали, руки водителя, хоть и продолжали мелко дрожать, но уже крепко держали руль, нижняя челюсть вернулась на место, а голова приняла вертикальное положение.

— Уф-ф! — с облегчением вздохнула Лида. — Успели-таки.

Возле поста ГИБДД стоял темно-синий «вольво» Паши Зюзина. Сам майор беседовал о чем-то с дежурящим у будки «гиббоном».

Узнав знакомый грузовичок апокалиптического магазинчика, Зюзин помахал ему рукой.

Навалившись на Дениса пышной тяжелой грудью, лоточница высунула в окно голову и руку.

— Привет родной милиции! — махая майору в ответ, радостно заорала она.

Вдыхая исходящий от Лидиных подмышек ядреный запах пота, приправленный пряным ароматом дорогих французских духов, Зыков блаженно вытянул ноги и расслабился, наслаждаясь ни с чем не сравнимым ощущением возвращения к жизни.

— Ну что, журналист, сдрейфил? — подмигнула ему лоточница, усаживаясь на место.

— И часто с ним такое бывает? — поинтересовался Денис.

— Да нет, не часто. Пару раз в неделю, не больше, — успокоила его Лида. Главное — не бери в голову. Это как с парашютом прыгать: в первый раз страшно, а потом вроде и в кайф. Ты с парашютом-то прыгал?

— Нет, — покачал головой Зыков. — Я в армии не служил.

— Совсем жизни не нюхал, бедняжка, — пожалела его лоточница. — Ну ничего. У тебя еще все впереди.

— Твою мать! — внимательно осмотревшись вокруг, выругалась лоточница Лида. — Вот ведь влипли!

— А что случилось? — не понял Денис.

Он покрутил головой, оглядывая бурлящие просторы Новоперелыгинского рынка, но ничего странного или подозрительного не заметил.

— Накрылась торговля, вот что! Надо линять отсюда, пока не поздно.

— А может, пронесет? — понадеялся Зомби.

— Не пронесет, — покачала головой лоточница. — Менты две машины пригнали и вид у них больно довольный. Деньги, падлы, чуют.

— А что, менты проверку на рынке будут устраивать? — заинтересовался Зыков. — У нас же вроде все в порядке с документами.

Водитель-эпилептик жалостно посмотрел на него.

— Откуда только ты такой взялся? Из инкубатора, что ли? — удивился он.

— С факультета журналистики, — ухмыльнулась Лида. — Ничего, скоро наберется опыта. Может, отъедем в сторонку от греха подальше и дадим парнишке посмотреть, как легавые деньги зарабатывают?

— А че, я против что ли? Пусть жизни поучится, а мы пока расслабимся, пивка попьем. Ты оставайся с ним, а я за угол машину отгоню.

— Так что все-таки происходит? — спросил Денис.

— Охота на черных готовится. Знаешь, как загонщики работают? Окружают зверя и гонят его стрелков. Только в данном случае загонщикам больше, чем стрелкам достается.

— Черные — это кавказцы? — уточнил Зыков. — А загонщики — менты?

— В основном кавказцы, кто ж еще. У них нет регистрации, то есть торгуют они на рынке незаконно, давая на лапу дирекции, мафии и местным легавым. Периодически ОМОН устраивает татаро-монгольское нашествие — шерстит рынки, собирая дань, и вот тогда черным приходится туго. Менты обычно заранее знают, когда приедет ОМОН, но не предупреждают об этом продавцов. Во время облавы легавые превращаются в стрелков, на которых гонят черных загонщики-омоновцы. А вот и ОМОН пожаловал. Ай да я! Прямо как в воду глядела. Смотри.

У выходов с рынка, перекрывая их, одновременно затормозили три крытых грузовика, из кузовов которых посыпались упакованные в маски и камуфлягу бойцы ОМОНа, безликие, как головастики и похожие друг на друга, как однояйцовые близнецы. Их было не меньше сотни. В мгновение ока окружив рынок и перекрыв все возможные пути к бегству, омоновцы двинулись по рядам.

Денис с любопытством наблюдал, как напоминающие вспугнутых ворон кавказцы, тревожно горланя, в панике несутся к машинам ментов.

— Что они делают? — спросил журналист.

— Умоляют легавых, чтобы те их арестовали. За арест черные платят по двадцать долларов.

— Умоляют, чтобы их арестовали? — изумился Зыков. — Да еще платят за это? Но почему?

— Да потому что эти менты — свои. Они не будут бить. Подержат для вида пару часов в отделении — и отпустят дальше торговать. С ОМОНом же не договоришься.

Надежно скрытые под своей устрашающей униформой бойцы ОМОНа не носили даже наручных часов. У черных не должно быть ни единого шанса опознать их. После того, как одного члена отряда кавказская мафия вычислила по часам и зверски убила после мучительных многочасовых пыток, омоновцы стали особенно осторожны. Обращаясь к кому-либо из своих, они никогда не использовали настоящие имена, называя друг друга «Степанами», вероятно в честь любимца советских детей дяди Степы-милиционера.