— Он рассказал о том, что нанял Тони Гарзу, журналистку, которую вскоре убили, чтоб она поискала какие-то документы, касающиеся права собственности на его дом, начиная с того момента, как его отец попал в нашу страну. А Тони обнаружила, что, когда городской архив стали переводить в цифру, использовали именно этот сервер. Потом оказалось, что у него не хватает объема, и они перешли на более емкий, а Резерфорд как менеджер информационных технологий прежний сервер забрал, чтоб иметь про запас и использовать, если понадобится.

— А когда Гарза начала работать у Клостерманна?

— Я точно не знаю.

— Но до того, как сгорели архивы?

— Да. Начала свои поиски еще с бумажных документов, потом собиралась воспользоваться материалами архива онлайн, потом, после вирусной атаки, как бы от отчаяния, связалась с Резерфордом, надеясь, что сервер все еще у него.

— Кажется, все в конце концов начинает обретать какой-то смысл. Должно быть, она в документах что-то нарыла. Поняла, насколько это важно, и пыталась кому-то сообщить. Или просто обмолвилась об этом не тому человеку, не понимая, насколько это важно.

— Или русские везде понаставили что-то вроде ловушек. Если кто-то подойдет слишком близко к тому, что они хотят скрыть от чужих глаз, если возникнет опасность, что кто-то на это наткнется, ловушки сработают и сразу дадут им об этом знать. Эти русские не такие уж все безбашенные. Они понимают, что документ, затерявшийся в пыльном старом архиве среди… тысяч или даже миллионов других бумажек, привлечет к себе меньше внимания, чем пожар.

— Так или иначе, Резерфорд должен сдать этот сервер. Еще вчера должен был.

— Вполне логичное требование. Но это невозможно.

— Почему?

— Резерфорд не знает, где сервер сейчас находится.

Фишер повернулась к стене и шлепнула по ней ладонью:

— Черт побери. Вы в этом уверены?

— Он уже пытался найти и забрать его, — кивнул Ричер.

— А как Клостерманн объясняет то, что из-за этого его проекта был убит человек?

— Он утверждает, что Гарза работала не только у него. Говорит, у нее в разработке было много проектов. В ее смерти обвиняет каких-то отморозков из Нэшвилла, у которых она что-то вынюхивала.

— Но вы ему не поверили.

— Я не утверждаю, что это он ее убил. И не утверждаю, что он работает на русских. Но всегда вижу, когда человек что-то недоговаривает.

— Скажу своим людям, пусть еще раз к нему приглядятся. Отдельные ячейки организации так изолированы одна от другой, что можно состоять в браке и не знать, что твой муж или жена — местный русский агент.

— Понимаю.

— А что Резерфорд? Говорите, не знает, где находится сервер? Уверены, что он говорит правду?

— Уверен. Оказывается, он использовал этот сервер и в другом своем проекте и…

— Только не говорите, что он все стер.

— Нет, не стер. Не волнуйтесь. Еще до вирусной атаки он убедил городские власти купить вспомогательную программу резервного копирования для всех компьютеров. Но у них не хватило денег, и тогда он постарался создать собственную из того, что было под рукой. Предполагалось, что она станет копировать все, что есть на сервере, но этого не случилось. И он понял, что программа не сработала. Он так расстроился, что выбросил все оборудование на свалку.

— Он должен снова найти его.

— Пытается.

— Да? А зачем? Чтоб отдать Клостерманну?

— Нет. Он считает, что сервер может помочь ему еще кое в чем, он как раз над этим сейчас работает. Сервер ему самому нужен.

— Вы можете помочь ему в поисках?

— А вы? С вашими-то ресурсами… ФБР все-таки.

— Нет, — покачала головой Фишер. — Если русские заметят, что по местным свалкам рыскают толпы федеральных агентов, они сразу догадаются, где надо искать. Делать это надо без лишнего шума. Дайте еще пару дней. Прошу вас.

— А что за эти пару дней изменится? До выборов еще несколько недель. Резерфорд может самостоятельно найти сервер и придумать, как для вас сделать копию. У него мозги варят.

— Все не так-то просто. Первым делом у нас выборы. Да, они еще не скоро. Но за тридцать дней до выборов будет так называемая заморозка систем. В любое оборудование, связанное с компьютерами, нельзя будет вносить малейшие изменения. Это примерно то же самое, что делают компании и интернет-магазины с кредитными карточками, когда приближаются «черная пятница» и Рождество. Они следят за тем, чтобы никто не загружал нового программного обеспечения, которое, не дай бог, сработает не так, как надо, и в самый решающий момент напортачит. Следовательно, если мы не сможем практически подтвердить, что «Часовой» — программа надежная и сбоев до сих пор не давала, то перед нами реальная проблема. И если — или когда — мы получим сервер Резерфорда, то даже не будем знать, что именно надо искать. Там тысячи документов, и я очень сомневаюсь в том, что один из них лежит в папке с надписью: «Сведения, касающиеся личности русского шпиона». Потребуются самые разные перекрестные ссылки. Нешаблонное мышление, всесторонний подход. Возможно, даже гадание на кофейной гуще и бросание куриных костей. В конечном итоге главное, как я уже говорила, — нам нужна была эта штука уже вчера.

— Я попрошу Резерфорда поторопиться. Кстати, сколько всего свалок может быть у такого города, как этот?

— Поиски сервера — не единственная проблема. Вы говорили, что хотите обезопасить жизнь Резерфорда.

— И что?

— Первоначально мы планировали просто похитить Резерфорда. Он отдает нужную нам штуковину — как мы сейчас знаем, это сервер — или говорит, где он находится, и потом, погруженный в глубокую депрессию в результате потери работы и чувства вины за атаку вредоносного вируса, сводит счеты с жизнью. Я — старшая группы, следовательно, именно я должна была все это организовать. Само собой, я бы позаботилась о том, чтобы дать Резерфорду уйти. Только тут как снег на голову явились вы, и половина моей группы стала инвалидами. Остальные переведены только на наблюдение. Чтобы все наконец закончить, срочно вызвали нового агента. Специалиста из Москвы. Старше меня по званию. Так что, если вы уедете и он доберется до Резерфорда, я, скорей всего, ничем не смогу помочь.

Глава 17

Шесть миль от заброшенной фабрики до города Ричер гнал машину, и в голове стучали слова: «Сорок восемь часов». И еще: «Нужно узнать».

В концептуальном смысле вопрос времени был проще. У них есть окно продолжительностью двое суток, чтобы действовать относительно без помех, пока группа Фишер ограничивается только наблюдением. Потом дела примут более крутой оборот. Возобновятся активные действия. Прибудет подкрепление. Некий специалист.