купить ему телефон, чтобы дома сидел и играл. И даже пыталась с ним договориться на тему зарабатывания телефона, скажем, хорошими оценками. Но он не может сдерживать свои обещания и знает, что ему и так всё достанется даром. Зачем так мучиться?

Новому телефону жизни будет пару дней — слишком дорогая игрушка. А Картера никакой телефон не затмит.

Та же история с велосипедом. Я прописана в велосипедной мастерской, хожу туда каждую неделю. Вася-кентавр, ногами не ходит, и велосипеды под ним горят. Вася ездит сейчас на новом дорогом велосипеде — папа подарил на Рождество, которое еще будет. Этот велосипед уже три раза был в починке, не считая того, что его «чинил» сам Вася, и выглядит он так себе. Велосипедные мастера очень удивляются, как можно так быстро и непоправимо уничтожать велосипеды. Вещи невербально констатируют диагноз. Если не знать диагноз, то даже глядя на вещи моего сына, можно понять, что он — особенный ребенок. Его комната — тоже свидетельство бурного характера. Я обнаружила большую дыру в стене и, когда начала расспрашивать, поняла, что он продырявил стену головой, когда скользил по матрасу, подпрыгивая уже не помню на чем. Дыру он скрывал, но когда я увидела ее, согласился сходить в хозяйственный магазин, купить замазку и всё исправить. Новая подвальная комната — бывшее самое красивое место в нашем доме, уже украшена выбоинами и царапинами на полу и стенах. Глядя на эти повреждения, я вспоминаю слова доктора Тамини, что следующей в списке повреждений буду я.

После двух недель школы начинаются конкретные жалобы от учителей, особенно от учителя английского. Писать и читать для Васи крайне сложно, как я заметила при заполнении анкет для спортивной школы. Джейсон рассказал мне, что два раза в неделю в школу очно ходят особенные дети, Вася не один такой. Вася и слышать не хочет о школе, так как боится ковида и нужно вставать рано. На школьный автобус нельзя опаздывать. Уговаривала попробовать, и он наконец-то согласился на один раз. Через полчаса после того, как он зашел в школу, начал психовать, названивать мне и жаловаться. Сказал, что ему нужно сидеть на месте в маске, ни с кем не разговаривать, в туалет не выпускают, воды пить нельзя. Нужно сидеть на предписанных местах, и вокруг него пугающие, гукающие, больные дети. В обед тоже нельзя пройтись или отойти, надо сидеть в закрытом помещении. До конца дня он бы не дотянул. Утром не ест, в обед не ел, так как еда была несъедобная. К вечеру от голода точно был бы готов всех убить.

Я забрала его в мой обед, когда была возможность оторваться от работы. Вася заявил, что больше в эту школу не пойдет. Дальнейшие уговоры ни к чему не привели. Школа считает, что они оказали ему необходимую помощь и больше ничего предложить не могут. Я опять оказалась между двух огней.

На работе, в отличие от домашнего хаоса, события развиваются в положительном ключе. Нам чудесным способом дали деньги вермонтского гранта — пятьдесят тысяч в моем распоряжении. На что потратить, уже знала. Был план выплатить предыдущие ссуды за оборудование и купить новые радиографические сенсоры. После складывания этих сумм пятьдесят тысяч улетели хорошо, без остатка. Без долгов двигаться вперед легче. Подошел процесс отчета по ссуде, которую я брала в июне, и эти деньги мне простили. Я в шоке от такой щедрости государства и от того, что всё прошло без задоринки.

В расписании мы потеряли один день из четырех рабочих. Люди до сих пор с опаской выходят из дома и не торопятся лечиться. Мой нерушимо надежный ментор и коллега доктор Сэм решил не возвращаться к работе и вышел на пенсию.

Я очень люблю доктора Сэма. Сорокалетний опыт, еврейская мудрость и чувство юмора сочетаются в нем в идеальных пропорциях. Он всегда дает мне замечательные советы, и мы можем с ним болтать часами. Под личиной пародонтолога скрывается йог, Рейки-мастер, маг, буддист, фотограф и другие субличности. Он любезен, дипломатичен и очарователен. У меня так не получается.

Для меня доктор Сэм олицетворяет дружелюбность Вселенной. Родители доктора Сэма были нью-йоркскими психиатрами, которые специализировались на интерпретации снов. Толкование снов в него встроено с молоком матери — необычное секретное оружие, на уровне тонких энергий. Я долго не могла поверить, что такой почти небожитель продавал практику наравне с сутяжными мизогинистами в профессии. Исторически стоматологические практики возглавляются врачами-мужчинами, которых обслуживает толпа женщин. Получается эффект «царька». За многие годы в такой среде формируется комплекс величия. Испытала, как это работает на себе, пока искала практику.

Мы с доктором Сэмом уже давно не работаем вместе, но общаемся по телефону регулярно. Он перенес много горя и неприятностей, но его мудрость и оптимизм всегда вдохновляли меня. Он мне показывает, что есть жизнь и после, и во время этого поколенческого бутерброда.

Доктор Сэм, как секретный клей, невидимо скреплял практику. Теперь мне надо принимать все решения самой. Я владею практикой девять лет, но привыкла советоваться с ним по любому вопросу. Как и в случае с семьей, мысль о том, что я одна, приводит в отчаянье. На автомате срабатывает психологический предохранитель, и я перевожу мысли-стрелки в другую сторону.

У Лоры закончился заграничный паспорт, и мы с ней ходили на почту подавать заявление на новый паспорт. А где паспорт, там и путешествия. Обсуждали возможность каких-то поездок. Она в прошлом году не ездила с нами на Багамы. Сейчас созрела, а Вася бредит сноубордом. Если восстановится туризм, можем с ней вдвоем съездить на море. Я даже купила билеты под это дело, очень дешевые сейчас. Хочется опять сбежать в теплую солнечную мечту.

Лора думает в направлении частных школ, и мы с ней записались на виртуальный тур школы в часе езды от нас, в штате Нью-Йорк. Это классическая, дорогая и престижная школа для девочек. Похоже на Хогвардс — здания, как замки. Об этой школе знает ее бабушка, мама отца. Я очень надеюсь, что отцовские родственники смогут помочь финансами, так как я эту роскошь не потяну. Тур ослепляет меня великолепием. Как мы жили без онлайн-туров?

Онлайн обучение проникло и в стоматологию. Уже больше десяти лет я не участвовала в конференции в Вермонте, потому что это три часа на север от меня, а мне всё хочется на юг. Конференция из-за ковида стала виртуальной, поэтому я могу поучаствовать и получить свои единицы образования, необходимые для поддержания лицензии, не выходя из