– Нет, но мы детально не проверяли все записи. Сейчас отправим все данные по институту к вам в аналитический отдел. Там, я думаю, быстрее разберутся.

– Хорошо. Не затягивайте с этим. Боюсь, придется проводить экстренную коррекцию.

– Постараемся. И так пар из…

– Понял. Пока ничего не предпринимайте, нужен глубокий анализ.

– Ждем.

– Отбой.

Борис Фролов (Сташевский). Спецагент

Память просыпалась медленно, будто всплывая из глубин небытия. Так из мутноватой глыбы льда постепенно вытаивает вмерзший в нее замысловатый предмет: ребро за ребром, грань за гранью, пока не обретет полноценности собственной формы.

Сначала вернулась личностная память, и оказалось, что Борис никакой не Сташевский, а Фролов. Борис Аркадьевич Фролов. И родился он не здесь, в этом городе, и даже не в этом столетии, а в неимоверном далеке – в триста сорок шестом году Новой Эры в крупном городе, объединившем в себе несколько городов бывшей Тульской области. Названия его он пока не помнил, но детские образы этого города четко накладывались на сны Бориса, и он вспоминал знакомый по ночному кошмару пейзаж и дорисовывал его, расширяя обзор видимого.

Забвенье отступало неохотно. В памяти всплывали все новые и новые образы, объединяясь в цепочки и дополняя друг друга.

Дошкола, отпечатавшаяся в памяти редкими воспоминаниями далекого детства, за ней – школа первой ступени, успехи в области математики и физики, отмеченные учителями, спортивные секции (плавание, волейбол и курс самообороны). Неудачи и промахи тоже были, но они приносили не только огорчение, но и пользу: Борис двигался вперед, преодолевая трудности и разочарования и радуясь новым достижениям.

Вот уже и Школа второй ступени с углубленным изучением физики, математики и электроники. Ему прочили большие успехи в области науки, но Борис ушел в Высшую школу Безопасности и, через шесть лет, закончив ее с отличием, попал в организацию, о которой до того и слыхом не слыхивал – Центр Контроля и Устранения Временных Коллизий.

Работа казалась масштабной, интересной и даже захватывающей. Передовые исследования, новейшее оборудование и отзывчивые и добрые коллеги, старающиеся всячески поддержать новичка.

Сначала Борис попал по распределению в лабораторию, занимающуюся разработкой оборудования для контроля и управления временем – важнейшей области деятельности Центра, но вскоре охладел к ней и подал запрос на перевод в отдел аналитики, где, по собственному мнению, мог принести реальную пользу, реализуя свои возможности в области математики. Эта работа показалась ему интереснее и масштабнее, хотя и требовала большей самоотдачи.

Четыре года напряженного труда не прошли даром. Борису удалось значительно усовершенствовать методы прогнозирования и оценки поведения отдельных индивидуумов в условиях изменяющегося нелинейного времени. Попутно для себя самого, заинтересовавшись проблемой стабилизации временных энергетических уровней, с которой он познакомился еще в лаборатории времени, Борис вывел ряд положений, благодаря которым удалось доказать возможность пребывания в чужом времени без стабилизатора путем изменения энергетики организма.

Идея оказалась революционной. Теперь человек мог находиться в прошлом безо всяких дополнительных энергозатрат на его пребывание, и к тому же его никакими приборами невозможно было отличить от «местного», поскольку основного отличительного признака «пришельцев» – наличия полевого фона – не было и в помине. Все это раскрывало ряд новых возможностей по контролю прошлого.

Реализация нового метода внедрения контроллеров в прошлое и проверка на практике заняли чуть больше года и закончились вполне успешно. Борис сам был одним из испытуемых, спускаясь «вниз» вплоть до минус тринадцатитысячного. Его пересылка в прошлое была необходима для устранения пробелов в теории социального прогнозирования, с чем Борис неплохо справился, но, вращаясь в кругах контроллеров, неожиданно загорелся интересом к их работе.

Его долго отговаривали от поспешности в решении покинуть аналитиков и перейти в группу контроля, говоря о потере в его лице толкового математика, могущего принести Центру реальную пользу на стезе науки, однако, Борис был непреклонен, и руководство Центра было вынуждено скрепя сердце удовлетворить его просьбу.

Дальше были многомесячные наблюдения в нижнем времени с редкими операциями коррекции. Все оказалось не так романтично, как казалось вначале. Борис изнывал от рутины, бездействия, проклиная собственную поспешность и отвратительную привычку загораться на пустом месте, но признаваться в этом кому бы то ни было не хотелось. И он упорно делал вид, будто все это ему действительно нравится.

И тут внезапный вызов в Совет…

Принял его лично глава Совета Йозеф Браун. В кабинете еще присутствовали Координатор Зорин и прямой начальник Бориса глава группы контроля Стравинский. Еще присутствовал незнакомый немолодой человек, которого Фролов видел впервые.

– Проходите, Фролов, присаживайтесь, – предложил Браун, вставая, когда Борис нерешительно застыл на пороге его кабинета, оглядывая сидящих за круглым столом совещаний. – Прошу! – он указал на свободное кресло рядом с Зориным и, дождавшись, когда Борис усядется, тоже опустился в кресло.

– Борис Аркадьевич, у нас к вам предложение, – продолжил он после некоторой паузы.

Борис весь подобрался, застыв в напряженной позе.

– Слушаю вас.

– Это дело можно отнести к чрезвычайно, я бы даже сказал жизненно важным. Разумеется, вы вправе отказаться от него, но в любом случае вы будете вынуждены принять обязательства по неразглашению информации, с которой будете ознакомлены сейчас.

– Я готов, – не задумываясь, ответил Борис, хотя по его спине пробежал холодок.

– Ну что ж, – глава Совета оглядел присутствующих, вновь остановил взгляд на Борисе и продолжил. – Вы, наверное, как и любой другой человек Центра осведомлены о том, с чего, так сказать, началась Новая эра, вернее, что явилось предпосылкой для ее рождения.

– Вы имеете в виду результат работы физика Бельской?

– Именно! Но не все обстоит так гладко, как вы думаете. На самом деле – и это может подтвердить наш штатный историк господин Копф, – Браун указал на незнакомца, сидящего по левую руку от него. Тот еле заметно кивнул крупной шишковатой головой с редкими волосами с заметной проседью, – Бельской… Но я думаю, он лучше меня все вам объяснит.

Копф театрально откашлялся в кулак.

– Итак, господин Фролов, сейчас вы познакомитесь с тайной, являющейся едва ли не самой важной и самой охраняемой начиная с Абсолютного нуля, то есть с того памятного момента, когда наш домен разделился на несколько параллельных, дав тем самым возможность решить проблему перенаселения и некоторые социальные проблемы путем переселения желающих в новые миры-отражения.

Копф остановился, взглянув на Бориса мутными рыбьими глазами, и выдержал значительную паузу. Борис молча, с непроницаемым лицом ожидал продолжения.

– Да, так вот, – продолжил Копф, не дождавшись никакой реакции и явно несколько этим разочарованный. – Бельская действительно существовала и действительно занималась разработкой теории, легшей в основу теории многомерных пространств