все со своими ядерными установками, – Светлана как-то разом даже повеселела, ощущая, как с ее плеч сваливается бремя не прекращавшейся последние несколько месяцев борьбы за никому не нужный проект, пустых уговоров, беготни по кабинетам важных и надутых, как индюки, академиков. – Пойду на какой-нибудь физмат – с руками оторвут. Буду спокойно преподавать, чтобы только никаких Ерофеевых и прочего подобного».

Внизу, почти у самого подъезда ее ждала машина Бориса. В машине на заднем сиденье гордо восседала Юлька, наблюдавшая с вытянутой шеей за появлением матери.

Когда Светлана появилась на пороге института, запахивая на ходу пальто, девочка опустила стекло и радостно замахала ей рукой:

– Мама, ну чего ты так долго? Мы уже полчаса ждем.

– Привет! – Светлана помахала ей в ответ и торопливо, стуча каблуками по мерзлому асфальту, приблизилась к машине.

Борис, нагнувшись вправо, открыл ей дверь. Светлана быстро забралась на правое сиденье и, подобрав полы пальто, захлопнула дверь. Слишком сильно захлопнула, на ее взгляд, но Борис промолчал, похоже, уловив ее минорно-возбужденный настрой.

– Добрый вечер, – поздоровался Борис. – Вы, Светлана, действительно что-то не торопитесь с работы. Дела или с работой не можете расстаться?

– Добрый. Ни то ни другое, но это неважно. Куда едем?

– Сначала на каток, как и договаривались, – он заглянул в зеркало заднего обзора и подмигнул Юльке. – А потом куда-нибудь перекусить. Идет?

– Конечно, идет! – воскликнула Юлька.

– Тогда в путь! – Борис вырулил на дорогу и на перекрестке свернул в сторону центра города. – У вас что-нибудь случилось?

– С чего вы взяли? Все в полном порядке, – слабо улыбнулась Светлана.

– Я же по вам вижу.

– На самом деле все случилось раньше, а теперь, я думаю, все как раз в полном порядке.

– Не хотите говорить, – констатировал Борис.

– Нет, просто не хочу загружать вас своими проблемами. Тем более, все вполне разрешимо.

– Ну и отлично, раз так.

Машина уже неслась по широкой, хорошо освещенной шестиполосной дороге. Мимо проносились дома, торговые центры и небольшие павильоны с переливающимися гирляндами разноцветных огней в витринах. Ярко светились развешанные поперек дороги бусы огней, как бы образуя собой тоннель в приближающийся Новый год. Предпраздничная суматоха и толчея все больше и больше захватывали город.

Вдали за ветками деревьев замелькал купол цирка, подсвеченный сотнями ламп и кричащий разноцветными буквами с огромного экрана о новой праздничной программе. С экранов баннеров, расставленных вдоль дороги, лилась призывная и назойливая реклама: «успей купить… распродажа… скидки…». Никто из прохожих на нее не обращал внимания.

Добравшись до светофора, машина свернула вправо. Цирк попятился назад и скрылся за домами. Слева неспешно проплыло здание драмтеатра. Наконец вдали показалась вытянутая, серая и громоздкая, с синими полосами коробка спорткомплекса.

Несмотря на будний день, парковка спорткомплекса была плотно заставлена машинами, и Борис долго кружил по ней, пока не обнаружил свободного места.

Выбравшись из прогретого салона (Юлька с радостью, взрослые – с некоторым сожалением, зябко поеживаясь от порывов ледяного ветра), все трое быстро проследовали ко входу в спорткомплекс. Сдав в гардеробе верхнюю одежду, они прошли в ледовую секцию, где Борис взял напрокат пару коньков для себя – у Юльки были свои. Светлана же наотрез отказалась.

– Почему вы не катаетесь? – поинтересовался он, переобуваясь в коньки.

– Фигуристка из меня, честное слово, никакая. Поверьте мне. На коньках я держусь еще хуже, чем вожу машину.

– И как же вы водите машину, разрешите полюбопытствовать?

– Никак! – засмеялась Светлана, вертя нанизанные на палец номерки из гардероба.

– Ничего, научим!

– Даже не предлагайте! – замахала на него руками Светлана.

– Нет, правда – почему?

– Воспоминания детства. Мне как-то руку случайно чуть не перерезало коньками. С тех пор я игнорирую это сомнительное развлечение.

– Ну, мало ли что могло случиться в детстве.

– Нет, нет и нет! И не настаивайте. Я лучше за вами понаблюдаю.

– Ну, как хотите, – Борис встал на ноги. Юлька, покачиваясь на лезвиях коньков, уже стояла рядом. – Пошли? – спросил он у девочки, беря ту за руку.

Неуклюже проковыляв до прохода в барьере катка, они выбрались на лед и, быстро набирая скорость, вписались в разновозрастную толпу катающихся.

Светлана, сидя на трибуне, пристально и с замиранием сердца наблюдала за мелькающим белым пятнышком свитера дочери, несущейся в быстром потоке любителей коньков. Рядом, держа ее за руку и изредка поддерживая, катился Борис. Юлька смеялась и откровенно выделывалась перед ним, требуя повышенного к себе внимания. Борису, казалось, это нравилось, и Светлане вдруг пришло  в голову, что тот мог бы с успехом заменить ей родного непутевого отца. От этой мысли потеплело на душе.

Зябко поеживаясь и обхватив себя руками – ото льда все же тянуло холодом, и в тоненьком свитерке сидеть без движения было прохладно, – Светлана подспудно сравнивала бывшего мужа со своим новым знакомым. Сравнение было не в пользу бывшего. Однако особых надежд женщина на сей счет не питала: Борис, конечно, хороший человек, но кому сейчас нужна мать-одиночка со здоровенной девчонкой на руках. Возможно, ему просто интересно повозиться с ребенком – своих ведь до сих пор нет.

Тем временем Борис с девочкой выехали на практически свободную середину катка и долго выписывали там кренделя на льду. Юлька периодически падала, отчего Светлана тут же подхватывалась, порываясь бежать на выручку, но девочка уже поднималась (когда самостоятельно, а когда и с помощью Бориса) и продолжала носиться туда-сюда как угорелая, неловко кружась, оскальзываясь и смешно расставляя ноги и взмахивая руками.

Час пролетел незаметно.

Борис с Юлькой, раскрасневшиеся и довольные, вернулись на трибуну, быстро переобулись, сдали коньки, забрали вещи в гардеробе, выстояв длинную очередь, и вышли наконец на улицу. Юлька все это время не закрывала рот, взахлеб делясь с матерью впечатлениями от катания. Светлана лишь улыбалась и прижимала счастливую дочь к себе. Борис иногда делал шутливые замечания, и тогда Юлька показно надувала губы и замолкала, но потом опять начинала щебетать.

Кафе находилось недалеко, через улицу. Решили пройтись пешком, тем более, машину на запруженной улице ставить было просто негде. Вся улица, насколько хватало глаз, с обеих сторон была сплошь заставлена автомобилями.

В небольшом кафе, расположившемся на первом этаже старого обшарпанного пятиэтажного дома, было тепло и уютно. Десять квадратных деревянных столиков с круглыми лакированными ножками раскиданы по залу замысловатыми зигзагами. Столы покрыты белыми полотняными скатертями. Вокруг каждого – по четыре массивных деревянных стула с резными спинками под старину. Окна занавешены тяжелыми белыми шторами, красиво ниспадавшими чуть ниже подоконников волнами складок. С потолка, выложенного квадратными пластиковыми панелями, из множества круглых маленьких светильников лился яркий свет. У дальней стены на возвышении расположилась длинная барная стойка. За ней со