— Нет. Боюсь, как бы и этого не было мало. В бою командир не должен отвлекаться на мелочи, чтобы иметь полную картину происходящего, поэтому штабным работникам придется основательно потрудиться.

— Ну хорошо, — сказал я. — У меня сложилось кое-какое представление о том, каков будет из себя гвардейский корпус. Но как он станет действовать в бою? В чем принципиальное отличие от современной тактики?

— Ни в чем, — улыбнулся Петре. — Наша конница и так готовится к тому, чтобы нанести удар неприятелю в самое сердце. Гвардия же будет делать то же самое, только в других масштабах. Сколько времени сейчас может сражаться наш кавалерийский полк в отрыве от главных сил?

— Если будет все время находиться в движении — недели две-три, — предположил я. — Значительно меньше — если он ввяжется в сражение и будет оставаться на месте.

— Имперская гвардия будет придерживаться той же тактики, но даже если корпус столкнется с превосходящими силами противника, он все равно сможет продолжать наступление. Целью гвардии будет то, на что сейчас в первую очередь направлены удары нашей конницы, — крепости, командование армии противника, столица. Но только корпуса смогут дольше действовать в отрыве от главных сил. По сути дела, это будет отдельная самостоятельная армия, так что во время войны в суэби гвардии не придется беспокоиться о том, когда ее догонят тыловые подразделения — квартирмейстеры, колдуны, повара. При необходимости корпус сможет захватить вражеский город и удерживать его, устроив в нем зимние квартиры. Вот только мы не можем обречь свою армию на ведение боевых действий в условиях майсирской зимы.

— Как ты заметил, — добавил Петре, — я полностью отказался от боевых слонов. Они очень медлительны в походах, требуют обильной еды, которую в суэби будет очень трудно обеспечить, несут сравнительно небольшой груз, и с ними может справиться любой пехотинец, увернувшийся от хобота и бивней. К тому же сейчас слон может напугать разве что зеленого новобранца.

— Хорошо, — согласился я. — Кроме того, они пугают лошадей.

Я еще раз внимательно посмотрел на таблицу.

— Мне многое в этом нравится, — наконец произнес я. — Но хотелось бы добавить еще два подразделения. Во-первых, лучников. Дай мне, скажем, пять рот по сто человек. Пусть они учатся вместе, привыкают друг к другу, а потом их снова можно будет разбить на отдельные подразделения.

— Согласен, — заметил Петре, делая пометку.

— И еще одно подразделение, совсем малочисленное. Колдуны. Нам необходимы чародеи, имеющие опыт военных действий, способные уловить присутствие неприятельской магии и ответить на нее собственными заклятиями.

Настал черед Петре изумиться.

— И какой бог заставит колдунов терпеть друг друга ради общего блага? — скептически поинтересовался он. — Ахархел? Этот бог умеет разговаривать с королями, но, боюсь, уломать колдунов окажется даже ему не по зубам.

— Этим богом будет император Тенедос, — спокойно произнес я. — Раз ему по силам вести в бой меня и тебя, черт побери, он умеет запрячь в эту телегу и своих собратьев по ремеслу.

— Отличная мысль, — обрадовался Петре. — С удовольствием доложу императору о твоем предложении. Какие ты видишь трудности?

— Во-первых, — начал я, — потребуется много времени, чтобы научить эту огромную массу людей действовать согласованно. К тому же будут нужны обширные территории для обустройства полигонов.

— Император уже приказал начать строительство учебного лагеря в Амуре, — сказал Петре. — Там хватит места для того, чтобы проводить маневры целой армии.

Провинция Амур, пустынная и малонаселенная, находилась недалеко от реки Латаны, что обеспечивало относительно быстрое сообщение с Никеей. Кроме того, этим бедным землям придется очень кстати золото, которое потратит там наша армия.

— А как насчет времени? Петре пожал плечами.

— Как только ты доложишь императору, что готов приступить к воплощению в жизнь моего... то есть его замысла, немедленно будет издан декрет, и мы разошлем офицеров, будущих командиров частей, по всем гарнизонам набирать добровольцев. Если же навербовать быстро достаточное количество народа не удастся или же к нам будут в первую очередь проситься лентяи, действуя в соответствии с императорским вердиктом, мы станем набирать рекрутов.

Подумав, я снова кивнул.

— Быть может, твое предложение сможет хоть как-то облегчить беспокойство, не оставляющее меня при мыслях о бескрайних просторах Майсира.

— Таким образом, остается только одна серьезная проблема, — сказал Петре, и мне показалось, в его глазах сверкнули веселые искорки. — Для новых частей нам понадобится новая форма. Надеюсь, ты найдешь время что-нибудь придумать?

Я пристально посмотрел на него, но его взгляд оставался по-детски невинным. Гертон внимательно разглядывал висящий на стене гобелен. Сказать по правде, я снискал себе определенную... известность — наверное, это будет самое подходящее слово — своим весьма экстравагантным вкусом. Иногда в создании моих нарядов принимала участие Маран, но в основном они являлись плодом моей фантазии.

— Ты шутишь? — спросил я.

— Вовсе нет, — заверил меня Петре. — Эта мысль пришла в голову императору, и, закончив смеяться, он попросил меня дословно передать тебе свой приказ.

— Спасибо, Мерсия, — сказал я. — Наверное, сперва надо будет попросить у него разрешения пересмотреть полевую форму моих собратьев-трибунов. Думаю, неплохо будет смотреться что-нибудь в красных и зеленых тонах. До пят. Из бархата.

Мы с Маран не стали возвращаться в Водяной Дворец, а поселились на берегу реки в пятиэтажном особняке, который мог использоваться в качестве блокгауза. У меня не было времени тревожиться насчет Товиети, поэтому я приказал возрожденным Красным Уланам разместиться здесь же. В двух танцевальных залах устроился рядовой состав, для офицеров же нашлось достаточно пустующих комнат. Маран, похоже, уже свыклась с тем, что у нас дома располагается военный гарнизон. Она только заметила, что этот особняк настолько просторный, что для солдат можно полностью отвести первый этаж, а самим довольствоваться тем, что выше.

Покончив с хлопотами обустройства на новом месте, я тотчас же вместе с Мерсией вторично приступил к созданию армии для императора Тенедоса.

— А, — с удивлением произнес Кутулу, — все перевернулось. Я навестил тебя, когда ты был в опале, теперь ты платишь мне тем же. Ты настоящий друг.

Взяв коробку с желтоватыми карточками, в которых, по-моему, содержались все тайны каждого гражданина Нумантии, он собрался было убрать ее в шкаф, но, помедлив, достал один листок.

— Надо не забыть разобраться с этим человеком, — пробормотал Кутулу, обращаясь к самому себе. — И все же я сомневаюсь, что тебя привела ко мне исключительно вежливость, — добавил он, поворачиваясь ко мне.