— Зачем? — лениво смотрю на неё.

— Поговорим.

— Хмм… Посмотрим. Меня майор вызвал.

Останавливается, а я продолжаю идти.

Не будешь ты разговаривать, приставать будешь. С обнимашками, поцелуями и в уши журчать, какой я красавчик, и как ты меня хочешь. Я устал уже эту херню слушать день ото дня. Мне похуй на чьи-то чувства и желания. Я не Дед Мороз их исполнять.

Ладно, было один раз у нас. Но это всё!

Просто мы тогда днём под обстрел попали на маршруте, и у меня от хапнутого адреналина помутнение было. Я ещё несколько дней в таком состоянии пребывал. Первый раз. Но уже привыкаю.

— Разрешите? — притормаживаю у входа в палатку.

Полог откинут в сторону.

— Заходи, — поднимает на меня глаза майор, отрываясь от просмотра карты на столе.

Встаёт у него, скрестив руки на груди. Распил взглядом.

Внутри машинально сжимается всё от выражения его лица. Скривился весь. Значит, будет распиздон давать.

— Думаешь, тут дебилы служат? — резко.

— Нет…

— Вот именно! Тогда какого хуя ты специально под пули лезешь?

— Я не лез, — неуверенно.

Потому что лез.

— Да, ладно⁈

Поворачивает ко мне переносной чемоданчик с ноутбуком и включает видео с камеры. Мы их надеваем перед выездом. Они снимают всё происходящее вокруг.

Это снимала не моя. И видно, как я, нарушив приказ лейтенанта, бегу под линию обстрела.

— У тебя девять жизней?

— Одна…

— Вот именно, блядь! Я из-за тебя не хочу встрять. Дедушка твой меня натянет.

Кто-то растрепал, что я генеральский внук. Никогда этим не гордился и старался скрывать. Но не получилось. И теперь каждый пытается меня уколоть.

«А чё дед не помог от армии отмазаться?»

«Не стрёмно сержантские погоны носить?»

И в таком роде.

Бесят, суки.

Руки так и чешутся кому-нибудь врезать. И я сорвусь рано или поздно.

— Так какого хера ты на рожон лезешь? — прикрикивает Власов.

— Мне показалось, что там кто-то есть, — оправдываюсь.

— Когда кажется, Морозов, креститься надо. А в армии нужно приказы выполнять и не подставлять своих командиров и собратьев. Если ты сюда выебнуться приехал, то напрасно. Здесь тебе не под боком у дедушки, здесь стреляют.

— Товарищ майор, давайте не будем касаться моего деда, — грублю в ответ. — Я сюда вопреки его желаниям приехал. Мог бы дома в тепле отсидеться, но я здесь и на передовой. Как все. Без привилегий.

— Ещё б тебе привилегии… Свободен! После отбоя зайдёшь.

— Для чего?

— Секса у меня давно не было, Морозов. Иметь тебя буду, — не смешно шутит.

Не было. Ага! Ври больше.

Все прекрасно знают, что ты большую часть женского медперсонала перетрахал. Они как видят твою лысую голову на горизонте, млеют от радости и бегут прихорашиваться.

Выйдя от майора, обхожу палатку. Там в теньке обычно после трудовых будней отдыхает Офелия.

Увидев меня, собака с довольной мордой подскакивает и садится.

— Привет! — треплю за шею.

Ластится.

Майор её любовью не балует. Для него она служебная. А я по Дикому скучаю, вот и стараюсь ей по возможности внимание уделить.

Скармливаю карамельку.

А Власов говорит, что она сладкое не любит.

Не умеете вы, товарищ майор, к собакам подход находить.

Мы с ней уже дважды на вылазке были. Бок о бок. Умница. Все ловушки и мины профессионально находит.

— Морозов, я кажется, сказал тебе — свободен! — появляется рядом майор. — И перестань мою собаку тискать. Испортишь.

— Это вы её портите, — приподнимаюсь.

— Чего? — злобно прищуривает глаза.

— Собак любить надо, а не просто эксплуатировать. Тогда и отдача от их работы лучше.

— Поучить меня решил, собачник херов⁈ Наряд вне очереди!

Да пох, — жму плечами.

— Два наряда вне очереди!

— Могу идти?

— Проваливай!

— А после отбоя заходить? — вдруг он передумал.

— Этого приказа я не отменял.

— Так точно.

Смываюсь побыстрее, пока он мне за дерзость третий наряд не влепил. Сержантам в нарядах торчать — зашквар.

Но не тут-то было.

— Сержант Морозов, зайдите ко мне, — перехватывает по дороге Софочка с серьёзным видом.

Когда так официально обращается, я не имею права не подчиниться. Она старше по званию, старший лейтенант.

— Что? — захожу к ней в палатку.

Закрывает вход на молнию.

Ммм… Началось.

— Может, перестанешь от меня бегать? — подходит, поглаживая отворот белого халата.

В песках вообще непрактичная вещь. Пачкается быстро.

— Я не бегаю. У меня времени нет. Патрулирование, задания. Сейчас вот майор два наряда влепил. Я просто занят.

— Хочешь, я с ним поговорю, и он отменит? — проводит пальцем по щеке.

— Неа. Виноват, отработаю. Мне не привыкать, — отвожу голову в сторону.

— Глеб, ну, что ты как не родной? — берется за пуговицу на куртке, намереваясь расстегнуть.

— Ничего. И я с тобой родниться не собираюсь. Это тебе от меня что-то надо, а я не обещал, — убираю её руку.

— То есть? — непонимающе хлопает ресницами. — Ты меня как шлюшку подзаборную использовал?

— Скорее ты меня, — язвительно. — Не я к тебе первым приставать начал.

— А ты и не сопротивлялся, — выпускает на свободу стервозу вместе с паром.

— Да, не сопротивлялся. Но не думал, что ты случайный перепихон за большое чувство примешь. Я другую девушку люблю…

— Вот как… И где она, твоя девушка? — скалясь.

— А это не твоё дело. Я пойду. А то майор увидит, что я по медчасти без дела слоняюсь, и ещё нарядов накинет.

— Вот и иди! И это забери! — кидает мне в спину забытую мной на столе кепку.

Ура! Свобода!

Наконец-то она от меня отвяжется.

* * *

Все, кто не в карауле, дрыхнут. Носков храпит, как трактор. Вернусь, придушу подушкой этого тигра, чтобы не рычал.

Майор сидит на раскладном стульчике у своей палатки и курит. Завидев меня, выбрасывает сигарету и делает знак рукой, чтобы заходил.

— Прикрой, — показывает глазами на полог над входом.

Пока я вожусь, он выставляет на стол бутылку коньяка и закуску.

Мда… И как ему объяснить, что я не употребляю?

— Вообще-то я не пью.

— А что тут пить? Для двух здоровых мужиков пол литра — не доза, — берёт бутылку и разливает по рюмкам.

С чего он решил именно со мной бухнуть?

— Я совсем не пью.

— Тогда это приказ, — отдаёт мне рюмку. — Пей!

Морщусь, глядя на янтарную жидкость. Но приказы нужно выполнять. И опрокидываю алкоголь в рот. Он, обжигая, проваливается в горло.

Майор подаёт дольку лимона, чтобы не задохнулся от крепости.

— Ты что, реально не пьёшь?

— Неа, — кривлюсь от кислоты.

— И как ты умудрился остаться в наше время таким девственником? — усмехается.

— Я пробовал. В школе ещё. Отравился.

— Я заметил, что ты деточка с нежным желудком. Софочка сказала, что