для обмена подарками – для отличия от Пасхи. Джиен праздновался между окончанием посевной и началом уборочной, когда в крестьянских работах наступал перерыв. На Джиен происходили лошадиные бега, соревнования по борьбе, пели песни и готовили традиционные блюда. Ни один из этих праздников не имел четкой даты, так что крещеные татары тоже могли по-своему праздновать Сабантуй: он обычно устраивался на Пасху, так что можно было отметить как православную, так и татарскую идентичность общины. Джиен в деревнях крещеных татар часто отмечали в день одного из христианских святых[511].

Ограниченное участие нехристиан в татарских праздниках не означало, что у мусульман не было собственных религиозных праздников. Священные для мусульман дни – праздник окончания поста (Ураза-байрам) и праздник жертвоприношения (Курбан-байрам), а также ключевые даты в истории ислама и жизни пророка Мухаммеда – были исключительно исламскими. У татар были свои музыкальные инструменты, на важнейших семейных мероприятиях, в том числе свадьбах, играли традиционную музыку и пели татарские песни.

Немецкие колонисты были христианами, но свои праздники отмечали отдельно. У них была особая праздничная еда, которая часто происходила из их деревень в Германии (где порой бывала полностью забыта). Чуваши, марийцы и удмурты вступали в контакты с татарами и заимствовали их традиции, особенно там, где проживало много татар. Священник из Тетюшинского уезда Казанской губернии в конце XIX века отмечал влияние татар на их чувашских соседей. По его словам, чуваши пели татарские песни, усваивали татарские блюда и даже усы носили «на татарский манер»[512].

В течение XVIII – первой половины XIX века в жизни крестьян – государственных и крепостных, русских и нерусских – почти не было больших перемен. Серьезные попытки изменить обязанности крестьян и образ их жизни начались лишь после 1861 года. Об этом пойдет речь в главе 12.

Глава 9

Волжский город

Существовало ли такое понятие, как типичный поволжский город? На первый взгляд между такими историческими русскими городами, как Тверь, Ярославль и Кострома в сердце старой России, городами, основанными как форпосты для контроля над ключевыми пунктами реки, такими как Саратов и Самара, и нерусскими городами, возникшими или развивавшимися в период Золотой Орды, общего было мало. Однако они все были связаны торговлей вниз и вверх по реке, которая подразумевала перемещение не только товаров, но и людей. Все города в Российской империи формировались с учетом требований российского правительства. Однако поволжские города сильно отличались по своему этническому составу. Среди их жителей были нерусские, нехристиане и неправославные. Это оказывало воздействие практически на все аспекты жизни городов, включая их внешний облик, занятия городских жителей, городское управление и культуру. Астрахань была уникальна по своему национальному составу, и о ней речь в конце этой главы пойдет отдельно.

Города строились по берегам Волги, обычно при впадении в нее другой реки: Оки (Нижний Новгород), Казанки (Казань), Которосли (Ярославль), Тверцы (Тверь). Города могли стоять и на высоком (правом), и на низменном (левом) берегу, но лишь города на Верхней Волге, где река была уже, могли быть расположены на обоих берегах. На Средней и Нижней Волге ширина реки одновременно соединяла и разделяла города: суда ходили по реке вверх-вниз, но жителям города часто бывало очень трудно пересечь реку, и они редко имели такое желание, если другой берег был мало заселен. В любом случае дороги шли по тому берегу, где находился город. Строительство первых железнодорожных, а затем и автодорожных мостов через Волгу наконец соединило берега, но города по-прежнему развивались только на одном из них. Даже сейчас на Средней и Нижней Волге сравнительно мало мостов, даже в крупных городах.

Маленький Ржев (его население в начале XX века составляло 22 тысячи человек), первый город вниз по течению Волги от истока на Валдайской возвышенности, был построен на обоих берегах реки: его центр находится на высоком берегу и сначала сообщался с другим берегом деревянным наплавным мостом. Тверь стала первым крупным городом на Верхней Волге; планы начала XIX века, созданные в процессе перестройки после обширного пожара, показывают, что она строилась примерно одинаково на обоих берегах, хотя главные административные здания до сих пор находятся на правом, южном, берегу. Берега были соединены понтонным мостом, пока в 1898 году не был построен «старый мост». В конце XVIII века Тверь была одним из важнейших провинциальных городов, губернатором здесь был реформатор Яков Сиверс[513]; в 1790-е годы Паллас писал, что Тверь «так похорошела, что ее можно смело считать одним из самых элегантных и правильно спланированных провинциальных городов в Европе»[514]. Однако в XIX веке город ждал экономический спад, и другие верхневолжские города обошли Тверь по населению и коммерческой значимости. Расположенные ниже Твери Рыбинск, Ярославль и Кострома построены на обоих берегах реки. Ярославль в период Российской империи был крупнейшим городом на Верхней Волге и производил, согласно барону Гакстгаузену, «величественное впечатление»[515]. В начале XVIII века в Ярославле, согласно документам, жили представители 36 различных ремесленных профессий, однако особенно славился город ткацкой и кожаной промышленностью; кроме того, издревле здесь жили судостроители. Это был город богатых купцов, о чем свидетельствует количество основанных ими частных часовен – впрочем, советский период пережили лишь немногие из этих сооружений.

Нижний Новгород расположен на слиянии Волги и Оки. Город находится на обоих берегах реки, но большей частью на западном. Он был крупнейшим центром торговли (об этом мы поговорим в следующей главе – о роли торговли в жизни реки). В 1797 году здесь было зарегистрировано более 2000 купцов и более 3000 ремесленников[516]. В 1840-е годы маркиз де Кюстин писал, что это «самый прекрасный город, какой я только видел в России»[517],[518]. К 1897 году его постоянное население составляло 98 503 человека, но в ходе ярмарки оно значительно увеличивалось.

Чебоксары на западном берегу Волги до XX века оставались маленьким городом, но здесь жило несколько крупных купеческих семейств, и несколько их усадеб сохранилось в городе по сей день. Казань на восточном берегу Волги тоже играла важнейшую роль в торговле востока с западом. Ее население с 30 тысяч в начале XIX века неуклонно росло: в 1843 году – 43 900, в 1863-м – 63 100, в 1897-м – 131 508 жителей. О космополитическом характере города мы подробнее поговорим позже.

Ниже Казани по реке на западном берегу находился Симбирск. Город развивался медленно и в 1897 году насчитывал всего 41 702 жителя. Лоренс Олифант, писатель и путешественник середины XIX века, описывал его как «посредственный и малозначительный… улицы пустынны, лавки бедны, и общее впечатление самое тягостное» (хотя местные дыни он счел «восхитительными»!)[519]. В 1860 году капитан русского парома отозвался о городе еще более пренебрежительно: «дворянское собрание