считаю — шикарный. Пусть не сравним с особняком Антона или Макса, да и Любы, но когда-то мы с папой жили в маленькой однокомнатной квартирке, с кухней, где не развернуться. А тут… Мечта. И отец лишь небольшую долю оплачивает, а так жилье предоставлено от его работы. В целом — почти даром.

Результаты анализов придут в течении суток, и на завтрашний день мне предложили отлежаться, выдали справку. Хотели на подольше, но я отказалась. Учебу пропускать не могу.

Я думала вызвать такси, но Антон сказал, что за нами приехал его водитель и уже ждет нас внизу.

Спорить не стала. А какой смысл? Он все равно добьется своего.

Водитель привез нам обоим одежду Антона. Мне достались огромные штаны, которые пришлось закатывать, и куртку, в которой я утонула. А на ногах — оставила больничные тапочки.

В машине почти всю дорогу молча ехали. Антон от меня взгляда не отрывал, а я в окно смотрела. Уже начало темнеть, да и погода испортилась.

— Дождик… — первой нарушила я молчание. — Снова…

— Бывает ли в нашем городе по-другому?

— Ммм, хотела бы я оказаться где-нибудь в жаркой стране, где море, пляж… белый песочек, и много-много солнца, — мечтательно прикрыла глаза.

— Да, было бы неплохо.

— Я никогда не была на море, — призналась внезапно. — Лишь мечты о шелковистых берегах…

— Серьёзно? — по голосу слышу, что встрепенулся. Чувствую, еще внимательнее начал меня разглядывать.

Колючие мурашки побежали по лицу. Да-да, бывает и такое. Я его всем телом так воспринимаю. Ловлю токовые разряды.

— Нет, на самом деле — была, с мамой и папой. Но мне тогда всего год был, поэтому я ничего не помню. Отец говорит, что у нас тогда сломался фотоаппарат и сделать снимки на память не получилось. А телефон у папы был совсем старенький, на него тоже никак. В нем вообще такой функции не было. Нас сфотографировал какой-то мужчина на свой профессиональный фотоаппарат. Он оставил нам свою электронную почту, и мы должны были связаться с ним, когда вернемся из отпуска. Но папа, то ли не правильно записал адрес, то ли — нам просто не ответили. То фото мы так и не получили.

— Это грустно, — произнес Антон. — Адрес еще сохранился?

— Да, я после смерти мамы делала памятный альбом и пыталась еще раз связаться с тем мужчиной, но безрезультатно.

— Мы обязательно съездим на море, — нежное прикосновение к моей руке. — Вместе.

Открываю глаза и удивленно смотрю, как Антон сплетает наши пальцы.

И почему-то не вырываюсь. Поддаюсь и растворяюсь.

Но так нельзя. Я обязана сопротивляться.

— Ты за мной домой не ходи, хорошо? — прошу тихо, когда мы подъезжаем. — Одежду я тебе позже верну.

— Почему? Твоего отца все еще нет, и с ним не смогли связаться. Ты совсем одна будешь?

— Да. Просто… Я очень устала. Не ходи… Не надо, пожалуйста…

— Хорошо, — соглашается. — Но при одном условии.

— Разве можно в такой ситуации условия ставить? — произношу устало. — Пойми… Я хочу побыть одна. Это просьба, тебе сложно понять? Выполни, пожалуйста, — смотрю на него сокрушающе.

— Хорошо, но тогда, и у меня не условие. Пусть тоже будет просьба. Выполни ее, пожалуйста, — повторяет за мной и тоже в глаза смотрит с той же театральной мольбой.

— Ну давай, удиви, придурок.

Его губы дергаются в полуулыбке, он наклоняется ко мне.

— Послезавтра игра двух школ, как ты помнишь.

— Да…

— А вечером устроим небольшую вечеринку у меня дома. Я хочу, чтобы ты пришла.

— Что? В будний день? — тяну сипло, завороженно наблюдая, как его губы приближаются все ближе и ближе.

— Говорю же, небольшую. Банкет среди своих. В честь нашей победы. Нам в четверг уже поставили уроки на три часа позже, чтобы мы могли выспаться после праздника. А на выходные закатим реальную тусовку.

— Но ты еще не победил! — повышая голос, ошеломленно отстраняюсь. — А если вы проиграете? Как можно планировать заранее? И почему школа согласилась на такое? Что за дикая вседозволенность?!

Реально ведь, удивил.

Недоуменно моргаю.

— Разве могут бы какие-то сомнения? — нагло усмехается, глядя на меня с неверием. — Я — их капитан. Неужели, ты смеешь сомневаться во мне? Варь, я — непобедим.

— Ты… Ты просто самоуверенный напыщенный индюк, — делаю однозначный вывод, и слышу с водительского места несдержанный смешок.

— Извините, — произносит водитель, делая вид, что не замечает взбешенный взгляд Антона. — Я вас оставлю, — и тут же трусливо сбегает.

— Я не только сомневаюсь, Антон, — произношу с хитрой улыбкой. — Я уверена, что ты проиграешь. Команда Ильи тебя сделает, тут без вариантов. И я буду болеть за них со всей отдачей. Я стану их главным болельщиком. Предводителем фан-клуба Ангелов. А в конце игры — станцую победный танец, похлеще твоей Любавушки.

О, да. Это будет танец «на костях» ужасных Дьяволов.

— Ты не можешь болеть за него, ты — моя, — произносит хрипло и немного… уязвленно.

Уязвленно?

Я его задела?

Неужели? Меня это внезапно наполняет энергией, заряжает, словно батарейку. Вся усталость летит к чертям. Даже не верится, что Антон проявляет такие эмоции. Правда взгляд у него по-прежнему напыщенный, хоть и немного смурной. Но все же в нем мелькает что-то…

Да только быстро ускользает, и я не различаю, что именно.

Я хочу показать ему, что есть люди сильнее его. Что не все на свете ему по плечу. И чтобы вся его мощная самоуверенность превратилась в серую пыль.

Илья отличный игрок. Я это видела, он ни капли не уступал Антону. И Арина говорила, что они очень классно играли и показали себя на соревнованиях. Потому их и пригласили. Это много стоит. Я верю, что они победят.

Ох, Ильюшка, хоть бы не подвел.

Так хочется посмотреть на выражение лица Антона, когда он сдуется. А тут еще вечеринка в Его Королевкую (данном случае — Капитанскую) честь. Это же будет такой позор! На всю школу. Пусть познает. Ему бы не помешало ощутить это в полной мере. Не только же мне страдать.

Пошатнуть его эго. Выбить из него манию величия!

Теперь это не битва двух команд. Это моя личная игра. Эта миссия мне определенно по плечу.

— Я уверен в себе, — заявляет он безапелляционно. — Я выиграю, и ты придешь на вечеринку, в качестве моей официальной девушки. И в дальнейшем, будешь делать все, что я скажу. Больше не возникать и не сопротивляться.

— Но если ты проиграешь — оставишь меня в покое, — выдаю свое ответное условие, задавив злость и возмущение в голосе. — Не будешь меня домогаться, лазить ко мне в дом, подлавливать в