официантов, водителей. Мне почему-то казалось, что… даже не знаю… наверное, глупо, но мне казалось, что тут все машут волшебными палочками направо и налево… Что-то вроде этого, да.

- Магия хорошее подспорье, тут говорить не о чем. При желании и огромных энергоресурсах, можно творить настоящие чудеса. Вот это место, к примеру, - я топнул ногой по гранитному полу. – Его построили за шесть дней, а на седьмой день отдыхали. Позеры, конечно, но зато какой резонанс у верующих! Какой прирост паствы!

- Это, кстати, меня всегда удивляло. Казалось бы, вот оно, доказательство, что ваш бог не единственный, но они продолжают верить еще сильнее. Не знаю, в курсе ли ты, но у нас в стране ренессанс православия, например. Других религий и нет, фактически.

- Никаких противоречий, - я помотал головой. - Да, их бог не единственный. Зато по-прежнему единственно верный. Кроме них никто не способен возвращать мертвых к жизни. Я сознательно не беру в расчет темные культы и вуду, это другое. Ты был в Кроули, должен понимать разницу.

Слова встали поперек горла. Вспомнились мутные обрывки посмертия, которые, к счастью, не задерживались в голове надолго. Это было, как блуждать в тумане, без направления, без органов чувств, без света… но и без тьмы. Временами я, вроде бы, видел этот мир, вывернутый наизнанку, и в такие моменты мне хотелось ворваться в него, любой ценой. Мимо меня проплывали лица Егора, Ольги, Абусалама, Гладких, еще каких-то людей, смутно знакомых. Я смотрел на них, словно через толстое стекло, и все сильнее понимал смысл занавешенных зеркал. Кого я видел точно, так это Старика Юнксу, моего бывшего Учителя. Точнее то, что от него осталось. Такого не вернет даже легион ангелов с белоснежными крыльями.

- Понимаешь, Егор, мой случай – исключение. О том, что в христианских храмах умеют воскрешать, трубят из каждого утюга, но на деле, это крайне сложный и дорогой процесс. За всю историю Бограда едва ли наберется с десяток случаев. Крылатые относятся к этому очень трепетно, и если они взялись вернуть с того света мою мертвую тушку, то потому лишь, что Без… что Кирилл предложил им хорошую цену.

Услыхав свое имя, встрепенулся Беззубый. Сунул палец в рот, пересчитал оставшиеся зубы: раз, два, три, четыре. Дважды пересчитал. Пятый лежал на столе.

- Владыка приходил, напоминал про уговор, - пробурчал Беззубый. – Я когда-нибудь рехнусь от его вида. Просто с ума сойду, да-да! Четыре зуба, говорит, осталось. Четыре желания, говорит. Загадывай, говорит, друг, не тяни! Будто я не знаю, что их четыре! Будто не знаю! А он все лезет! Чего он в мой рот лезет, Влад?! Чего он лезет? Я точно с ума сойду! Точно-точно!

Он съежился и тихо заплакал. Напоминать ему, что с катушек он съехал уже давно, я считал жестоким. К тому же, я и впрямь обязан ему по гроб. Я не ждал такого щедрого дара, и не просил о нем, но был ему чертовски рад.

- Влад, но ты ведь больше не Печать, верно? – избавил меня от неловкости Егор. – Пойми правильно, я очень рад, что ты жив, и все такое, но ведь толку от тебя сейчас немного, да?

- Влад умный, - шмыгая носом, пробормотал Беззубый. – Скотина редкостная, но умный! Он что-нибудь придумает, я знаю. От нашей группы человек десять осталось, если мамку твою считать, и Влад самый сильный. Даже сейчас самый сильный. И умный еще. К тому же есть у нас Печать, есть! Ты ж Печать, пацан! Ты знал?!

Он повеселел, глядел бодро, с вызовом. Дескать, мы еще покажем, мы еще ого-го! К несчастью, я его оптимизма не разделял. Наша армия состояла из одного ома первого порядка, городского сумасшедшего и Печати, которая даже не умела пользоваться своими силами. Дьявол, да ведь Егор даже не ом! А против нас? Абусалам с Архой, Ольга, мстительное подземное божество, и, как знать, сколько еще народу в этом замешано. Никого не забыл?

Егор все крутил и крутил свое кольцо. До чего же раздражающая привычка! Временами взгляд его гас, уходил внутрь, словно он прислушивался к внутреннему голосу. Но за разговором Егор следил внимательно, замечания вставлял по делу, и я с нарастающим беспокойством подбирался к сути нашего разговора. Я уже чувствовал, чем он завершится, и, подсознательно, всячески оттягивал этот момент. Зато Егор от темы не отклонялся.

- И все-таки, как и почему это случилось? Ну, с моим отцом?

- Подожди! – опешил я. - То есть, Ольга показала тебе не все?

- Нам в школе все уши прожужжали, что точек зрения всегда несколько. Я хочу увидеть твою. Потому что с точки зрения матери, это было предательство.

Беззубый с интересом прислушался к нашему разговору. Даже здесь, в Бограде, мало кто знал, что на самом деле произошло с Денисом. Я вздохнул, готовясь вновь пережить один из самых неприятных моментов в своей жизни.

- Ты замечал, как мало последователей у египетских культов? Замечал, где ютятся их пирамиды? Это самое начало третьего круга. Один шаг, и окажешься в компании Бафомета и Кали. А ведь они могли раскрутиться не хуже греков! Я слежу за новостями внешнего мира. У вас же мода на все греческое, особенно в Евросоюзе! Хитоны, сандалии, философия, колонны и портики всякие. Председатель совета министров Италии открыто заявляет о поклонении Афине, а Римская Католическая Церковь молча утирается. А все потому, что греки потрудились создать привлекательную мифологию, такую себе бомбу замедленного действия, которая рванула, стоило им вернуться.

- У египтян все мрачно, мумии, усыпальницы, саркофаги всякие, - возразил Егор. – А верить нужно в мужиков со звериными мордами. У греков в этом плане все гораздо лучше. Весь пантеон сплошь бородатые качки и фигуристые красотки.

- Не скажи! Как показала практика, люди готовы верить в кого угодно, если это даст им цель и смысл, а боги в этом дьявольски хороши, уж поверь. Вопрос в том, у кого круче пиар кампания. Даже Древние – абсолютно чуждые нам, нездешние твари, - и те умудрились отвоевать себе местечко в человеческом разуме. Понадобился один канал, и один Пророк, чтобы у Мифов появились свои последователи. Египтяне начинали в более выгодном положении. Их мифология во внешнем мире была брендом ничуть не слабее греческого. И все же храмы Афины и Зевса стоят в первом круге, а египтяне едва держатся, чтобы не сползти, окончательно,