двери торможу, а затем несколько раз громко стучу. Открывает мне подруга Тины. Имя ее напрочь забыл, хотя помню, что мы знакомы.

– А мы… спим уже, – сообщает с ехидной улыбкой.

– А я не к вам!

– А она тоже спит. Первой легла. Даже нас всех уложила.

Я верю. Почти. Пока не слышу жалобный тонкий голос:

– Отпусти…те… пожалуйста.

Толкаю эту длинноногую швабру и вваливаюсь в номер. Первое, что вижу – Аня стоит на коленях. Почему-то вся мокрая, начиная от волос и заканчивая прилипшим к телу платьем.

– А мы тут… душ принимаем, – находится Тина, стоящая над Аней с кувшином в руке.

Эли в номере нет, а ведь я понадеялся, что она постоит за Аню.

При виде меня новенькая краснеет и отворачивается, еще и руками себя обхватывает. Явно ведь стыдится того, что я увидел ее такой.

– Зря… – рычу так, что Тина тут же отставляет кувшин в сторону.

– Это же шутки, – бубнит, пока я на нее надвигаюсь. – Шутки просто, мы играли.

– Вы – возможно, а я вот не буду. Идем…

За руку тащу ее в душ. Она, конечно, пытается сопротивляться, но как только усиливаю хватку на ее запястье, послушно встает под холодные струи. Намеренно включаю ледяную воду. Освежится пусть и подумает над своим поведением.

– Почему же не смеёшься? – спрашиваю у нее. – Крутая шутка, нет?

– Кирилл… холодно.

– А мне…

– Кирилл…

Голос Ани сзади меня отрезвляет. Я быстро шагаю к ней, забыв о существовании Тины.

– Оставь ее, – просит.

Удивляюсь ее способности быть такой заботливой даже к тем, кто ведет себя, как последняя сволочь.

– Идем, – беру ее за руку.

– Но я… мокрая.

– Угу. Все равно пошли.

В коридоре подхватываю ее на руки и так несу в лифт. Аня, конечно, пытается брыкаться, но получается у нее плохо.

Дрожь ее тела передается и мне. Смотрю на нее – и еще сильнее хочется удавить Тину за то, что она такая стерва. Что новенькая ей сделала, кроме того, что стала моей девушкой? Так со мной бы разбиралась, но это не в стиле Романовой, она всегда бьет по слабым.

– Одежда моя там осталась, – бубнит Аня.

– Тут первоклассные халаты, – вношу ее в свой номер с этими словами, и сразу же направляемся в душ. – Давай под горячий душ, надевай халат и ко мне. Я что-то интересное приготовил.

Опускаю ее на пол, но Аня тут же за меня цепляется.

– Я… я… я хотела прийти, но они не дали. Я не собиралась… динамить.

– В курсе уже, – киваю. – О них больше не беспокойся, я позабочусь, чтобы к тебе не прикасались.

Глава 47

Кирилл

– У тебя тут… уютненько, – говорит Аня, смущенно глядя на усыпанный красными лепестками номер.

– Перестарался, – говорю серьезно, только сейчас понимая всю неуместность этого романтического поступка.

– А мне нравится, – улыбается. – Ради меня никто и никогда такого не делал.

– Кто сказал, что это ради тебя?

– Я и так это знаю.

Аня подходит к кровати и садится на высокий матрас, поправляя при этом халат, который все норовит разъехаться в разные стороны. Ее вещи насквозь промокли и теперь висят на террасе. Сомневаюсь, что они сегодня высохнут, поэтому подхожу к шкафу, достаю оттуда футболку и протягиваю ей.

– Можешь переодеться. Тебе будет как платье.

– Я думала, ты заберешь мои вещи из комнаты.

Я тоже об этом думал, но почему-то решил, что будет приятнее увидеть ее в своей одежде.

– Позже. Может, завтра утром.

– Эй! – возмущается. – В чем я тогда буду спать?

– В моей футболке.

– Нет уж! Мне нужна моя одежда. Там… белье.

О том, что под халатом на ней ничего нет, я как-то не подумал, но стоит Ане об этом сказать, мое воображение тут же рисует картинки, как она наденет мою футболку…

– Надевай пока, – командую. – Я схожу позже.

– Ладно, – забирает у меня из рук футболку и выразительно смотрит. – Уйди.

– Я могу отвернуться, – демонстрирую свою решительность, разворачиваясь к ней спиной.

– Выйди из комнаты!

– Нет.

– Ладно, – бросает раздраженно и, поднявшись, топает к ванной.

Перехватываю ее у самой двери. Надавливаю ладонью на приоткрытую дверь, и она закрывается. Замираю за ее спиной. Слегка наклонившись, вдыхаю ее запах.

– Кирилл…

– Молчи сейчас, – прошу.

Чего мне стоит рядом с ней сдерживаться – не могу передать словами. Ломает ведь всего. Напряжение просачивается в каждую клеточку тела. Дрожу рядом с ней, так эмоциями накрывает. И она… в унисон мне дышит, отвечает тем же.

Разворачиваю к себе медленно. Не спешу, чтобы не спугнуть. Медленно касаюсь ворота халата и аккуратно тяну. Аня поддается, разворачивается ко мне, но смотрит строго перед собой. Голову не поднимает и со взглядом моим не сталкивается, но даже так между нами искрит.

– Посмотри на меня, – требую.

Конечно, упорно не выполняет.

Скольжу взглядом по лицу и ниже, цепляюсь за оголенную шею, к которой тут же прикасаюсь ладонью. Не могу сдержаться, сжимаю, вынуждая натолкнуться головой на стену и посмотреть на меня. Глаза в глаза. Разряд. Удар. Искры в глазах от одного столкновения.

Разрешив себе, поглаживаю ее шею большим пальцем. Фокусируюсь на этом движении. На контрасте нашей кожи: ее – молочно-свежей, и моей – смуглой от длительного нахождения на солнце.

– Я кое-что сделаю… – голос свой не узнаю. – Не пугайся только.

Аня, естественно, дергается в сторону, но тут же замирает, когда я прикасаюсь губами в том месте, где еще минуту назад растирал кожу пальцами. Оставляя влажный след, прикусываю мочку уха и слышу, как с ее губ срывается едва различимый тихий стон. Нерешительные девичьи пальцы впиваются в мои плечи. Не знаю, сколько так стоим, не понимаю, в течение