нужно. Никому это не интересно, все ждут возможности разбить костер, хотя здесь нам этого делать не дадут, уже сказали.

– Виктория Андреевна, а как же костер? Мы зря картошку таскали?

– Я вам, ребята, потом покажу, где можно будет, – влезает в разговор инструктор. – Но строго под моим наблюдением. Разводить костер, знаете ли, тоже нужно правильно. Вот если сделать это среди сухостоя, можно запросто организовать пожар, а нам ведь этого не нужно, верно?

Молча следуем дальше.

– Может, сбежим? – предлагаю все-таки Ане.

– Куда? – смотрит на меня удивленно. – Заблудиться и потеряться?

– Зато вдвоем.

– Нет уж, я спать хочу в постели, а не на листьях.

– Аргумент.

До вечера кое-как терпим, а потом и вовсе начинаем куражиться. Всем весело, музыку включаем негромко. Под шумок утаскиваю Аню к деревьям, зажимаю за широким стволом и целую. Есть особая романтика в том, чтобы вот так целоваться под открытым небом, под шум компании подростков и потрескивание веток костра.

– Полнолуние, – сообщает Аня, подняв голову вверх.

Пользуясь моментом, впиваюсь губами в тонкую белую кожу на ее шее. Всасываю аккуратно, но подозреваю, что все равно останется след.

– Осторожнее, – тут же меня отчитывает. – Как маме потом в глаза смотреть?

– Смело. Скажешь, я оставил.

– Дурак.

– Я просто…

Замолкаю, едва не признавшись в любви. Так, оказывается, легко забыться.

– Что? – тут же переспрашивает.

– Ничего. Нравится тут?

– Очень, – улыбается широко. – А тебе?

– Тоже.

– Пойдем к остальным?

– Давай постоим еще немного.

Аня кивает и обнимает меня за шею. Я же пытаюсь понять, когда меня так угораздило. Совсем недавно я ее терпеть не мог, а сейчас… любовь? Хотя я ведь понял это задолго до того, как захотелось сказать. Не понять было невозможно.

– Давай ко всем! – требует.

– Иди, – отпускаю. – Я через минуту.

Аня уходит, а я стою, уперевшись ладонью в дерево. Дух перевожу. Думаю, как ей сказать теперь, когда самый подходящий и романтический момент потерян. Иду следом за Аней. Слышу доносящийся гогот и иду на этот звук. Интересно ведь, над чем все так смеются.

– А ты что, думала, в тебя реально влюбились? – слышу голос кого-то из одноклассников.

– Глупая.

Снова хохот. Не знаю, что меня так тянет вперед, но я иду, ощущая, как изнутри стучит сердце. На разрыв.

Одноклассников вокруг костра замечаю сразу. Учительницы с инструктором, правда, нет. Зато Аню вижу. Она стоит дальше всех. Одна. С опущенной вниз головой. Подхожу ближе, кладу руку ей на талию, еще не понимая, не осознавая до конца, что все сказанные слова ей адресованы.

– Молодца, Огнев! Сыграл – вышка.

– Красава.

На меня сыплются комплименты. Я хоть и не понимаю, что произошло, но чувствую, что что-то очень ужасное. На Аню посмотреть не могу, а когда решаюсь, сталкиваюсь взглядом с ее глазами, полными слез.

– Как ты мог? – спрашивает она. – Ты же… ты… говорил, не будешь.

Я не успеваю среагировать, как она отстраняется, а затем и вовсе убегает. Следую за ней сразу же, но ребята меня останавливают. Поздравляют.

– Красавчик, Огнев, – бубнит Женя. – Обошел всех!

– О чем ты? – фокусирую на нем взгляд, понимая, что Аня уже скрылась из виду, а парни просто не дают пройти.

– О споре вашем мерзком, – звучит девичий голос рядом.

Поворачиваю голову и вижу Элю. Она стоит с чашкой в руках и смотрит на меня, затем переводит взгляд на Женю и спрашивает:

– Классно, правда?

– О чем ты? – хмыкает он.

Не знаю, почему обращаю внимание, но замечаю, как он напрягается. Пытается остаться равнодушным, но вижу ведь, что реакция на нее есть. Раньше не понимал, а сейчас, когда понял, что такое любовь, в глаза бросается.

– Быть слабаком, – отвечает Эля.

Он дергается к ней, но я его удерживаю, а затем, когда до меня доходит весь смысл, со всей силы отталкиваю. Подлетаю почти мгновенно, прикладываю локоть ему к горлу и вдавливаю в ствол рядом стоящего дерева. Все происходит очень быстро, так что никто вмешаться не успевает, да и не станет никто защищать его шкуру.

– Ты продолжил спор? – спрашиваю, хотя прекрасно знаю ответ.

– Я же сказал, что спор состоится.

Сжимаю кулак, но тут же разжимаю пальцы. Хмыкаю и отпускаю Соколова.

– Права она. Трус ты, Женя. Год назад не смог перешагнуть себя и признаться ей, что любишь. Я по твоим стопам не пойду, – мотаю головой и отступаю, чтобы шагнуть в темноту и найти Аню.

Глава 49

Аня

– А я говорила – не надо ехать в этот ваш поход, – возмущается мама, когда я третий день лежу в кровати с температурой.

– Мам, – пытаюсь что-то сказать, но тут же закашливаюсь.

– Все-все, молчу… ох, ну как тебя угораздило?

Пока Борис молчит, глядя на меня исподлобья, мама причитает. А ведь пришли просто узнать, как у меня дела, перед отъездом на работу.

– Давай градусник скорее, а то опоздаем.

– Не спеши, – успокаивает ее Борис. – Ты вообще могла взять больничный, так что пусть спасибо скажут, что на работу выходишь.

– И то верно, – кивает мама.

– Вот, – протягиваю ей градусник. – Я… нормально себя чувствую.

Снова кашляю. И в груди дерет неимоверно.

– А на градуснике тридцать восемь, – мотает головой мама. – Вот как идти на работу?

– Оставайся, – говорит Борис.

– Не могу.

– Мам… – хриплю. – Все нормально. Лекарства выпью, телефон рядом. Если что – я позвоню.

– Ладно, – соглашается, но нехотя. – Больше не пущу тебя в такие походы. Меня уверяли, что все будет в порядке.

Я уверена, что все так бы и было, но пока меня искали, я успела посидеть на холодных камнях и промокнуть под неожиданным дождем. Маме, конечно, ничего не сказали о том, что я