Затем Макс снес мощным лбом памятник маршалу Жукову — второму человеку после Сталина, которого унтершарфюрер ненавидел. Еще и посмеялся, разворачиваясь и кроша в пыль обломки гранита и пережевывая куски бронзы. Русские даже памятники делать не умеют. Надо же изобразить под своим маршалом коня-мутанта. А конь действительно был мутантом. Задняя его часть бежала в галопе, а передняя шла рысью. Это даже не кентавр…

Снеся какие-то хлипкие ограждения, «Тигр» выполз, наконец, на Красную площадь…

«Ну, теперь начнем…» — хищно подумал Макс и начал поворачивать башню в сторону главного советского капища — Мавзолея. «Язычники проклятые!» — криво ухмыльнулся унтершарфюрер, забыв, что и сам был язычником. Хорошо стрелять по крупным, неподвижным целям. Никуда не убегут. Но выстрелить он не успел. Словно струйкой холодного пота по спине, Макса вдруг накрыл интуитивный страх. Такое бывало на войне, когда он кожей чувствовал опасность. Может, потому и выжил? Он резко сдал назад — это его и спасло. Тяжелый снаряд с шелестом просвистел в сантиметрах от квадратной башни немца и с грохотом вонзился в фасад Исторического музея.

В то самое время, когда «Тигр» вынырнул из пустоты около Центрального телеграфа, после чего в его правую гусеницу воткнулся «БМВ» и тут же умер вместе с водителем, с другой стороны Красной площади произошло почти такое же событие.

Двое патрульных в бело-голубом полицейском «Форде» попивали колу, заедая ее гамбургерами. Или наоборот. Ели гамбургеры и запивали их колой. Да, пища не здоровая, от нее толстеют, вон уже и ремень безопасности не застегивается, а где тут другую взять? Единственная альтернатива — сосиска в тесте, что, собственно, совсем не альтернатива.

Грохот гусениц по брусчатке возник ниоткуда. Патрульные повернули голову и… И один уронил гамбургер на пол, а второй пролил колу на форменные брюки. Прямо на машину двигался танк.

— Кино, что ли, снимают? — пробормотал тот, который сидел на пассажирском сиденье.

— Какое кино! Кино на компьютерах рисуют! — взвыл тот, который сидел за рулем, и, машинально стряхнув прожаренные колечки лука с промежности, резко сдал назад. Тем временем танк элегантно и непринужденно чуть довернул в сторону, пытаясь объехать полицейских. Увы… Увы и ах! Танк легко остановился в полуметре от бледных лиц полицейских.

— Да сейчас я этому уроду! — заорал толстый и выскочил из «Форда», могуче хлопнув дверью.

— «База», «База», я сто пятый, у вас что, кино снимают? — заорал в рацию водитель и тоже пролил колу, маскируя темное пятно, тепло растекающееся по бедрам.

— «Сто пятый», какое нах кино? Вы там что, бухаете?

— Никак нет! Тут танк на Васильевском спуске.

— Вы еще и нюхаете? Какой еще танк? — заорала База.

— Большой! На нем не написано какой!

— Ничего не понимаю, — чистосердечно призналась База.

— Танк! Большой! Пушка — во! — в порыве истерики показал размеры пушки полицейский.

— Номера есть? — нелепо спросила База.

— Какие нахер номера??? — возопил толстый. — А не, есть! На башне — «Двести семьдесят девять!» Повторяю: «Два. Семь. Девять»!

— Не ори! Понял. Два, семь, девять. Документы проверьте, я пока уточню, что у вас там происходит.

Тем временем водитель «Форда» застучал по броне фырчащего танка кулаком. Стук получился неубедительным. Пришлось стучать рукояткой табельного «макара». Получилось громче, но экипаж не реагировал.

— Да стрельни ты в него! — заорал толстый, выбравшийся, наконец, из машины.

— Выйти из машины, — истерично заорал водитель и прицелился в фару танка.

Внезапно танк заглох. Потом что-то заскрипело, и открылся люк на башне. Оттуда высунулась рука, потом другая… Наконец вылез парень — бородка его была козлиная, а бейсболка повернута набок:

— Тебе чего надо? — подмигнул парень полицаю, немедленно прицелившемуся в голову танкисту.

— Документы! — заорал полицай в ответ.

— Дома забыл. Тачку уберите, а то раздавлю! — и исчез в люке.

Через секунду танк фыркнул сизым дымом и медленно пополз, сминая «Форд» в тонкий блин. Полицейские оторопело глядели ему вслед…

— Это какие-то кошмары на улице Вязов, — прошептал Раббит, разглядывая разгромленный кем-то этаж. Кровь была даже на потолках лабораторий.

— Угу… — согласно кивнул Измайлов, настороженно поводя автоматом из стороны в сторону. Под ногами хрустели осколки стекла, где-то за спиной утробно и неутомимо рвало Мутабора.

Римма же была удивительно спокойна, только бледна как поганка. Прохоров покосился на нее… Какая же она все-таки красивая…

Живых — не было нигде. Трупы, трупы, трупы… Впрочем, тяжелораненые тоже были — еле дышали, жертвы неизвестного террориста. Причем тот работал очень, очень мощно. Легких раненых не было вообще. Только те, которые при смерти, или те, которые после смерти. Такое ощущение, что…

— И кто это за нас работу сделал? — хмыкнул Лисицын. Ему тоже было дурно, но он держался. Хоть и смешной, но силовик же.

— Это не янки, это…

— Тихо! — поднял руку Измайлов. Все замерли, кроме желудка Мутабора. Тот приказам не подчинялся. Стоило ему сделать вдох, как миазмы крови, насытившие воздух, вызывали новый приступ рвоты. А стоило ему открыть глаза…

— Тихо! — повторил майор. Помолчав несколько секунд, осторожно оглянулся и приложил палец к губам… А потом бесшумно, словно большой кот, поплыл по коридору. И ни один осколочек не хрустнул под ботинками.

«И как ему это удается?» — позавидовал Лисицын.

Даже Мутабор блевать перестал, тихо постанывая в позе зародыша.

Тем временем спецназер скользящим шагом тихо приблизился к одной из дверей, подождал чего-то, а потом мощным пинком распахнул дверь, метнулся в комнату и…

И расслабился.

— Сюда идите, — махнул он рукой товарищам.

— Командир… — озабоченно ответил ему Раббит. — У нас тут мериканская кавалерия прибыла…

— Очередью по ним вдарь. Постарайся никого не зацепить. А потом не высовывайся. Лисицын!

— Я! — неожиданно для самого себя рявкнул на весь окровавленный этаж капитан.

— Тащи сюда блевуна этого. Ему это тоже полезно посмотреть.

Вся группа собралась в комнате. Вся, кроме Раббита. Старший сержант ВДВ Гоша Захаров занял позицию у большого окна — стекло было разбито, но жалюзи прикрывали его. Очень уж тут много солнца, в этой Флориде. Очередь… Хе… Да не вопрос!

Полиции тут не было. Была охрана учебно-тренировочной базы АНБ. Охрана тоже была учебная и тренировочная. Ее бойцы, естественно, не знали, что и кого они охраняют. А через три месяца, пройдя свою подготовку, состав охраны менялся. Экономные американцы экономили на всем. Бойцы охранного подразделения проходили такую же учебу в одном из самых безопасных и самых невидимых мест на планете. Поэтому, когда в штаб охраны поступил сигнал с тревожной кнопки из корпуса информационной войны, майор Дэвис даже и не удивилась. Только обозлилась на начальство — могли бы и предупредить. Потому охранная команда даже и не торопилась особо — все в рамках нормативов и по инструкциям. Вот как написано — так и выполняем. Первым делом возбудили внешний периметр — там все было спокойно. Потом направились к корпусу, откуда поступил сигнал тревоги. Как бы и спеша, но одновременно и не спеша. Кто служил — тот знает, как это делается. Дальше все по правилам…