Полицейские аж подпрыгнули от неожиданности. Но сказать ничего не успели. Тело поднялось. Опухшие маленькие глазки лениво оглядели патрульных:

— Че надо?

— Не понял… — угрожающе сказал рядовой полиции, на всякий случай расстегнув кобуру. — Ваши документы!

Толстый и краснолицый вздохнул и, покопавшись в шортах, одновременно служивших ему подушкой, достал удостоверение.

Лица патрульных немедленно вытянулись:

— Извините, товарищ майор…

— Идите куда шли, — миролюбиво ответил Лисицын. — То есть в анус. Там мило. Я проверял.

И снова плюхнулся на песок.

Полицаи куда-то телепортировались.

— Гроза будет, — меланхолично сказал Мутабор.

— Будет, — согласился Прохоров. — Тучи ходят. Искупнемся?

— Да легко! — согласился Мутабор.

А Лисицын перевернулся на толстое пузо. Спину тоже надо погреть.

Парни брызгались в набегающих волнах, новоиспеченный майор грел поясницу, тонконогая девчонка, держа руку на животе, глядела за горизонт.

— Вернутся они, Рим, вот увидишь.

— Я знаю, — откликнулось эхо.

— Они уже вернулись, — сдунул песок с носа Лисицын. — Только мы об этом никогда не узнаем.

— Я знаю, — громыхнул гром.

— Понимаешь, пока тут мир — они живы. Они же наши ангелы-хранители.

— Я знаю, — розовый горизонт перечеркнули тонкие синие линии.

Два мужика хохотали в такт надвигающемуся грому и плескались пеной.

— Только мы об этом никогда не узнаем, — буркнул майор, отвернувшись.

— Я знаю, Лис, я знаю, — пронесся легкий ветерок.

Мужики же вышли тем временем из моря.

— Блин, холодает, — дернул изорванной щекой Митёк. — Может, в гостиницу?

— Пожалуй, — согласился Прохоров. — Пора домой.

Потом он положил руку на живот жены:

— Как Влад?

— Хорошо, — улыбнулась она.

Улыбнулась первый раз за вечер…