– Малецык, зачем ты летал к Родителю? Ты думаешь это нормально, жаловаться ему на меня?

Седми все еще лучисто улыбающийся, враз купно свел свои пшеничные брови. Также резко перестала поигрывать огоньками золота его кожа, приняв бледно-белый цвет, и он не глядя на Отца, раздраженно откликнулся, опять же мысленно, не втягивая в ту передрягу младших:

– Мне все равно нормально это или нет. Коли ты не понимаешь слов, ни моих, ни Дивного, ни Першего, почему бы не воспользоваться помощью Родителя. И вот же. Вот сразу результат. У лучицы, у плоти будет наставник и тот, коего я хотел для нее… И вообще… вообще, – волнение Седми нежданно резко увеличилось, и враз во все стороны с его кожи посыпались рдяные искры огня. – Родитель был возмущен тем, что я перенаправил чувственность девочки на тебя. Он считает это может пагубно отразится и уже отражается на девочке и в особенности на лучице. Родитель сказал, это уникальная, неповторимая лучица, у нее изумительной силы чувственность, и с ней нельзя было так грубо поступать… Слышишь! Слышишь!

Старший сын Небо нежданно резко вскочил с кресла, ибо падающие с него искры осыпав сидящего подле Дажбу, единожды прожгли в его золотом одеянии дыры, тем вызвав недовольный стон. Седми спешно сделал несколько шагов в сторону завесы, намереваясь уйти.

– Малецык, малецык, не уходи, прошу тебя! – разком проронил вслед сыну Небо, и в голосе его пронеслась мольба. И так как он сказал это вслух… просквозившее трепетание услышали и иные его сыны, да тотчас встревожено воззрились вслед Седми. – Я еще не договорил, мой милый, останься… Был не прав я, не ты. Я это признаю! Только не досадуй на меня, оно как мне тягостно такое выносить, поелику ты мне очень дорог.

И сызнова в тоне старшего Раса слышалась просьба, такая горестная, что дрогнул не только Седми, но и иные Боги. А Дажба, стремительно поднявшись с кресла, шагнул к старшему брату и ухватил его под локоть.

– Я не ухожу, не беспокойся Дажба, – много ровнее отозвался Седми, и, развернувшись, нежно улыбнулся стоящему подле брату, тотчас огладив его дланью по светло-русым с золотистым оттенком волосам. – Хотел лишь пройтись по залу, чтобы успокоиться, поелику Отец, порой бывает слишком груб ко мне.

Вероятно, этой молвью, Седми хотел умиротворить Дажбу, Небо и единожды дать понять последнему, что обижен на него.

– Присядь тогда, – глас Дажбы дернулся, абы он будучи самым юным средь Расов всегда болезненно переживал какие-либо межличностные конфликты.

– Постою, – не согласно ответил Седми и приобняв брата за плечи привлек к себе, принявшись нежно голубить его волосы, и целовать в правый висок.

Небо совсем чуть-чуть смотрел на ту теплоту старшего к младшему и горестно вздохнув, словно жаждал того же и в отношении себя, сказал:

– Хотел вам… Поколь и Воитель, и ты, Седми, тут раздать указания. Во-первых, вскоре прибудет Кали-Даруга. Дажба меня на тот момент в Млечном Пути не будет, встретишь ее на маковке четвертой планеты и проводишь на Землю. – Младший Рас, торопливо отстранился от Седми, и, воззрившись на Отца, кивнул. – Перший сказал, Темряй, хочет, кое-что с тобой обсудить. Как я понял это касаемо системы Шуалина и планеты Лесное Чело. Темряй жаждет туда вызвать асанбосам во главе с Токолош. Обаче, так как в последний раз меж ними и нашими духами в Золотой Галактике произошло недопонимание, вылившееся в значимое побоище, каковое во время успел прекратить Вежды. И тем, несомненно, спас не только самих созданий от гибели, но и населяющих планету людей, малецык Темряй, ноне хочет тот приезд обсудить с тобой. Абы ты, моя драгость, не стал присылать в систему Шуалин роды духов участвующих в том столкновении. Ты потому, милый, отправься к брату на маковку пораньше и потолкуй… Далее, мой драгоценный, повелишь духам устроить обиталище Кали-Даруги, прошу ради нее несколько отступи от своих замыслов. Недопустимо, чтобы наша дорогая рани жила в жалком доме. – Небо прикрыл верхними веками глаза настолько, что там осталась просматриваться тонкая голубая нить, ибо узрел как медленно тронулся в направлении своего кресла Седми. – И место выбери сам да поживописней… Подальше от гомозулей и альвов, поелику Кали-Даруга их не дюже чтит. Седми, Воитель, а вы прошу перед отбытием предупредите глав своих племен о приезде рани Черных Каликамов… Не стоит вероятно говорить о важности ее появления. – Старший сын Небо, не торопко опустился в кресло, и кивнул на соседнее Дажбе. – Хотя они я думаю, – продолжил сказывать Небо, днесь неотступно через щели глядя на двинувшегося к его тахте младшего сына, и едва шевельнул ногой, уступая ему место подле себя. – И сами теперь догадаются кто такая наша девочка, понеже демоны появляются в наших поселениях лишь при определенных условиях, когда мы растим лучицу. В общем, теперь не имеет смысла скрывать от наших пособников, что во Владелине обитает божество. Так, что проведете беседы Седми с альвами, Воитель с гомозулями, а ты милый малецык, – и Небо ласково огладил спину присевшего на тахту младшего сына. – С духами… И, конечно, сделайте это не откладывая. Дажба, особенно, обрати внимание на разговор с Выхованком и Батанушкой, что живут подле девочки. Им надобно проявить особое умение в общение с ней после того как все станет известно и понятно. – Старший Рас замолчал, медленно обвел взором своих сынов, с особой нежностью задержавшись на Седми, а после дополнил, – Огнь, ну, как там наша девочка? Ты ходил к ней? – изменив тональность с повеления на умягченость.

– Ходил… У нее небольшой жар, Отец, – с теплотой отозвался Огнь. Он тоже редко, как и старшие братья, называл Небо Отцом, потому так ноне обратился… Так, чтобы поддержать старшего Раса после мысленной размолвки с Седми. – Вещунья Мудрая сказала, что это случилось, оно как Влада переволновалась. Одначе, эта болезнь в целом не должна сказаться на ее здоровье, и девочка вмале поправится… Так, что наши замыслы по морю и орикам не изменятся.

– Сие радует, что не изменятся. Ты почаще, мой драгоценный к ней заглядывай, – вельми бодро произнес Небо и широко открыл очи так, что они пыхнули голубизной света в сторону Огня, таким побытом, несомненно, поблагодарив сына за поддержку. – Почаще… Ты же знаешь, мы покуда она не позовет, не можем заходить в ту комнату, ибо это ваше пристанище, потому девочка не должна грустить. И еще, выполни погодя, мой милый, рекомендации Першего, абы он с меня потом не взыскивал.

Огнь, не мешкая кивнул, и на удивление мягко просиял улыбкой старшему Расу. А в зале токмо старший Бог смолк, повисла тугая тишина, нарушаемая всего-навсе движением его руки поглаживающей по спине Дажбу.

– Небо, – прервал напряженное отишье Седми. – Хотел передать тебе сообщение от Асила. Право молвить, не понимаю, почему находясь в одной Галактике сообщения от Асила адресованные на тебя должен принимать я… Скажи Першему, чтобы он снял это повеление с Атефской печищи. В самом деле сие раздражает.

– Я ему говорил, милый, говорил, – весьма скоро отозвался Небо и с теплотой зыркнул на старшего сына. – Давеча… Но Перший сказал, что данная ситуация поколь меня не касается. И данное недоразумением меж вами он будет утрясать сам.

– А так вот это как называется, – нескрываемо досадливо протянул Седми и прерывчато качнул головой, точно ссыпая оттуда россыпь искорок, пляшущих по волосам. – А я думал, это не недоразумение, а обман… Ну, да ладно, я сам о том потолкую с Першим… Словом передаю сообщение. – Старший сын Небо глубоко вздохнул и продолжил сказывать серебристо-нежным тенором Асила, – то, что вы меня облыжничали, прекрасно. Да, Небо, вам удалось не дать мне коснуться лучицы, однако хочу напомнить, что вступив в соперничество за нее… Я!… Я имею право знать в первой жизни лучицы обо всем, что касается ее: болезни, тревоги, наставники. Ибо в моих силах оказать необходимую помощь или предоставить ее как таковую. Если ты Небо будешь скрывать от меня касаемо лучицы, а значит нарушать Закон Бытия я пожалуюсь на тебя Родителю… И тогда пусть Он решает удел лучицы. – Седми замолчал на самую малость, а засим продолжил уже своим голосом, – думаю Небо, не стоит скрывать от Асила подробности жизни лучицы и девочки. Ибо та тревога, как и ясно, вызвана твоим не желанием брать для Владелины наставников… Надобно послать к Атефам Белую Бабу, пусть она доложит им о прибытие Кали-Даруги и покажет отблеск девочки.