– Твою мать! Я был там!

– Где ты был?

– В «Калисто». Вчера. Как раз в это самое время. У меня было свидание. И мы ушли из «Калисто» где-то в районе часа ночи. Но я не виноват, Лева! Честное слово! Это не я… У меня и алиби есть. Я был с девушкой…

Гуров нахмурился, ему было не до шуток. Взяв напарника под локоть, он отвел его в сторону и легонько ткнул кулаком под ребра.

– Ты когда-нибудь бываешь серьезным, Стас?

– Бываю. Когда с мамой по телефону разговариваю. Она на дух не переносит мои шутки, говорит, что у меня черный юмор. Хотя я подозреваю, что у нее самой чувство юмора напрочь отсутствует. Почти как у тебя. И когда я звоню ей…

– Стас! – оборвал его Гуров. – Прекрати! Ты хоть понимаешь, что у нас третье убийство за последние две недели? И пока ни единой зацепки… Не считая того, что все три убийства совершены предположительно одним и тем же снайпером.

– Подозреваешь, что это маньяк?

– Надеюсь, что нет. – Полковник сделал очередной глоток кофе. – Маньяк и логика, как правило, – две несовместимые вещи. И в этом случае мы рискуем получить стопроцентного «глухаря». Орлов уже звонил мне пару минут назад. Требует, чтобы мы оба явились к нему «на ковер» к восьми утра.

Крячко поморщился, как от зубной боли. Бросил очередной взгляд на труп девушки, затем перевел его чуть дальше и только сейчас заметил установленную в углу комнаты видеокамеру на низком штакетнике.

– А это еще что?

– Это та ниточка, за которую нам, возможно, удастся зацепиться, – не сразу ответил Гуров. – Камера была уже здесь до нашего появления. Мы отсмотрели материал…

– И что там?

– Домашнее любительское порно. – В голосе полковника прозвучали неприязненные нотки. – Накануне вечером жертва была в квартире не одна. На видео присутствует еще одна девушка. Ее опознали. Тоже биатлонистка. Вероника Калинина. Я распорядился доставить ее…

– Стой-стой! – Глаза Станислава азартно блеснули. – Ты хочешь сказать?.. Там что, сцены лесбийской любви? На видео?

– Ну, в общем, да.

– Я должен посмотреть, – решительно заявил Крячко.

– Стас!

– Что? Это же не ради любопытства… Нам понадобится копия, чтобы приобщить к делу… Одним словом, я займусь этим.

– Стас! Угомонись! Копию уже сняли.

– Почему без меня?

– А я сказал тебе, чтобы ты приезжал пораньше, – улыбнулся Гуров. – Но зато у тебя есть возможность лично пообщаться с одним из действующих лиц любительского фильма.

Он обхватил Станислава за плечи и развернул лицом к входу. Лейтенант Конев впустил в помещение девушку, облаченную в короткий соболиный полушубок. Она дрожала всем телом, а когда растерянный взгляд наткнулся на труп возле окна, лейтенанту и вовсе пришлось подхватить девушку, готовую лишиться сознания.

– Нет, – глухо произнесла девушка и закрыла лицо руками. – Маша… Этого не может… Не может…

– Она? – спросил Крячко.

– Она. Вероника Калинина, – кивнул Гуров.

Полковник шагнул вперед, взял девушку за руку и подвел к ближайшему креслу. Вероника не села, а буквально упала в него. Гуров придвинул стул и занял место напротив. Крячко встал за спиной напарника. Оба сыщика выжидательно смотрели на биатлонистку, предоставляя ей время немного успокоиться. Вероника не плакала, но определенно находилась в некоем состоянии шока. Ее глубоко посаженные глаза беспокойно бегали из стороны в сторону, старательно избегая останавливаться на теле убитой подруги.

– Как это?.. Почему?.. – Ее вопросы не были обращены к кому-то конкретно. – Почему Маша? За что? Кто это сделал?

Медицинский эксперт закончил осмотр и подал знак санитарам. Один из плечистых парней быстрым профессиональным жестом развернул черный мешок. Калинина поспешно отвернулась к двери.

– Вообще-то мы надеялись, что именно вы, Вероника, поможете нам найти ответы хотя бы на некоторые из этих вопросов, – тактично начал Гуров.

– Я? Я ничего не знаю. С чего вы решили, что я смогу?.. – испуганно взглянула она на сыщика. – Ко мне домой явились двое ваших сотрудников, и именно от них я узнала, что Машку… Узнала о том, что случилось…

– Вы были здесь накануне вечером?

Вероника заколебалась и ответила на вопрос полковника не сразу. Потупившись, натянула рукава полушубка на пальцы, и из меховых отворотов теперь торчали только короткие ногти со смазанным темно-синим лаком.

– Мы видели запись с камеры. И знаем не только о том, что вы были здесь, но и о том… в каких отношениях вы состояли с убитой.

– Что? – вскинулась Калинина. – Какие отношения? У нас с Машкой не было никаких отношений. А то, что вы видели… Ну, как бы вам объяснить?.. Мы просто встречались время от времени и… немного дурачились. – Она выдержала паузу и добавила: – Секс без обязательств. Понимаете? Вы ведь слышали о такого рода отношениях между мужчиной и женщиной?

Гуров коротко оглянулся на напарника и кивнул:

– Слышали.

– Здесь то же самое. Просто секс…

– Во сколько вы вчера покинули квартиру?

– В половине первого. – Вероника продолжала смотреть в пол до тех пор, пока тело Зеленской не вынесли из комнаты, и только после этого позволила себе поднять взгляд на сыщиков. – У нас режим. Спортивный. Мы, конечно, позволяем себе некоторые нарушения. А кто их не позволяет?.. Я не могла остаться на ночь. И мне, и Машке требовалось выспаться. В десять у нас тренировка. На завтра назначены пробные забеги, в условиях, приближенных к соревновательным. А Машка… Она была жива, когда я уходила. Она проводила меня до двери.

– Вы были подругами? – подключился к допросу Крячко. – Или только секс без обязательств, как вы выразились?

– Не только. Мы были подругами.

– Выступали вместе?

– На клубном уровне. – В комнате было жарко, но Калинина не снимала своего полушубка, даже не расстегивала его. Напротив, продолжала зябко кутаться. – Мы вместе выступаем за подмосковную «Нерпу». А на уровне сборных… Машка старше меня на два года. Она уже пробовалась на одном из этапов кубка IBU. Еще на двух была заявлена, но не бежала. Тренеры возлагали на нее большие надежды. Все говорили о Машке как о новой восходящей звезде женского биатлона. А я… Я гонялась только за юниоров, и то нестабильно…

– Сколько вам лет?

– Двадцать.

– Живете не в Москве?

– В Москве. У двоюродного брата. У него своя семья, но он приютил меня… Временно. Пока не встану на ноги… Сама-то я из Сургута.

– А Зеленская?

– Машка – коренная москвичка.

– А почему тогда она жила на съемной квартире? – поинтересовался Гуров.

– Ну… – Калинина вновь не сразу нашлась с ответом. – У нее, как бы это сказать… разногласия с отцом. Матери у нее нет, а отец… Он не одобрял Машкиного образа жизни, они все время цапались, и в итоге Машка решила, что проще будет перебраться на съемную квартиру.