— Стойте! — Алан застыл на месте, понимая, что звук буквально сводит его с ума. — Давайте передохнем.

— Мне кажется, сэр, нам стоит скорее войти в пещеру, чтобы вы взглянули на то, что находится там. Боюсь, что задержка нам всем лишь во вред!

Слова Сандерса показались Дорнану резонными. Потому что его голова уже сама гудела так, будто в ней, вместо мозга и костей, поселился улей диких пчел. А уши попросту начали болеть. Того и гляди, из носа хлынет кровь. И отчего-то Алану совсем расхотелось идти дальше.

Что открыл обвал? Какую напасть? Ведь в том, что там впереди нет ничего хорошего, Дорнан был уверен. Но посмотреть хотелось, иначе как понять, что именно открылось в его руднике.

А затем в голове молнией сверкнула быстрая острая мысль: «А не эту ли пещеру искал Персиваль? Не из-за нее ли столько проблем и несчастий обрушилось на голову Дорнана и его людей? Что, если сосед-маг знал о том, что таит в себе рудник Дорнана, и что, если Персивалю нужно то, что скрывают своды пещеры?».

Конечно, глупо. Но отчего-то Алан уверился в правильности своей догадки. И это придало ему сил спешить вперед.

Чем дальше они углублялись в шахту, тем ниже опускалась земля, а вырытый проход становился таким низким, что порой приходилось брести, наклонив голову. Земля давила своей тяжестью. Казалось, что еще немного и она обрушится вниз, похоронив несчастных под тоннами камней и глины. Но алан Дорнан знал, что это лишь его собственный страх. Его фобия, а опоры, которые еще пару дней назад укрепили маги, надежно держат пласты пород над головой. Но легче от этого не становилось. А гул, набиравший силу, только усугублял состояние. И все же, Алану хотелось увидеть причину, или то, что вызывало этот звук. А уже после он решит, что делать дальше — засыпать все землей, взорвав к чертям, или дать знать в столицу, королю и его магам.

«Решу, когда увижу!» — сказал себе мужчина. Ход тем временем свернул налево и впереди забрезжил свет. Странный, неживой, несмотря на желтизну. Похожий на свет солнца, если бы оно было холодным и не согревало землю.

— Уже скоро! — проговорил Сандерс, а Дик прибавил шагу, так как в этом месте проход значительно расширялся и можно было идти, не скрючившись в три погибели. А распрямившись во весь рост.

— А это что за звук? — удивлено проговорил Алан, услышав странный шум, едва различимый на фоне сплошного гула.

— Похоже на рокот прибоя, сэр! — произнес Трейси.

Но Дорнан не успел удивиться словам рабочего, когда свет впереди стал ярче и показался проход, ведущий в просторную пещеру, за стенами которой находилось то, что так интересовало Алана и его спутников.

А еще, именно в этот миг он понял смысл вопроса, заданного Сандерсом Дику.

Маг не слышал гула до определенного момента. И он не давил на уши Трейси, в отличие от его спутников. Что могло означать лишь одно — то, что скрывала в своих недрах таинственная пещера, влияло на сознание простых людей, не имевших в себе магию.

И никак не воздействовало на магов, разве что на слабых, коим являлся Дик. А вот Персивалю, и тут Алан мог дать руку на отсечение, — звук был бы едва слышен, или вовсе, маг ощутил бы нечто иное, отличное от гула, раздражавшего слуховые рецепторы Дорнана.

А значит, он не ошибался.

Пещера была истинной целью соседа. Не рудники.

Свет ударил в глаза, когда Алан Дорнан переступил порог пещеры. Гул зарычал, будто встревоженный зверь, предупреждающий о том, что будет нападать, и в одно мгновение стих, оставив в опустившейся тишине лишь рокот далекого прибоя, такого неестественного здесь, на глубине шахты.

Глава 27

Томас не хотел отпускать меня. Я видела это по его глазам, в которых застыло волнение, и в том, как настороженно он смотрел на человека, вызвавшегося сопроводить меня до поместья и обещавшего свою защиту.

Томас не желал, чтобы моим спутником был Беррингтон, но ничего не мог поделать с моим решением, а потому лишь коротко кивнул в ответ на мои слова.

— Хорошо, мисс Дорнан. Я надеюсь, что вы найдете своего отца в здравии и это только ваши страхи.

— Я тоже на это надеюсь, — ответила я, ощущая некоторую неловкость в присутствии обоих мужчин.

Томас лежал на койке в лечебнице, а я стояла рядом, в то время, как Итан рассматривал улицу в распахнутое окно, делая вид, что все происходящее его ни коим образом не касается.

— Как только нога заживет, я отправлюсь за вами и привезу наших новых работников! — пообещал мне Томас.

— Не спешите, мистер Грин, — я осторожно и даже ласково, коснулась его руки, наклонившись над раненым. — Главное, выздоравливайте…

— Я вас подвел, — хмуро сказал мужчина, но я покачала головой, пытаясь объяснить ему, что это не так. Только глаза Грина, говорили об обратном. И было в них, кроме этого сожаления, что-то еще. Более глубокое и полное печали. Будто он чувствовал, как теряет что-то важное. Хотя, возможно, мне это просто показалось.

— Мисс Дорнан, нам следует поспешить! — напомнил о себе Беррингтон и я, кивнув, наклонилась к Томасу, чтобы прижаться губами к его щеке. Вот только мужчина, приподнявшись, удивил меня. Повернув голову, он подставил свои губы под мои, и вместо щеки я поцеловала его туда, куда не хотела.

За спиной что-то загремело, а я, удивленная и, признаться, пораженная наглостью Грина, отпрянула от управляющего, глядя, как он улыбается мне в ответ.

— Я даже не намерен извиниться, мисс Джой, — нагло произнес Томас, глядя мне в глаза.

За спиной прогромыхали тяжелые шаги и Итан, непривычно мрачный, словно грозовое небо, встал рядом, глядя на Грина едва ли не с ненавистью.

— Удачной вам дороги! — сказал управляющий и опустил голову на подушку. А я, прижав руку к губам, даже не нашлась, что ответить на подобную наглость. Или, возможно, просто не захотела обижать Томаса?

Грин смотрел на меня и улыбался, донельзя довольный своей выходкой. Только на самом дне его взгляда была печаль и что-то еще, мне не понятное.

— Идемте, мисс Дорнан, — рука Беррингтона обхватила мое запястье. На мгновение показалось, что сейчас он потащит меня из палаты Томаса силой. Я удивленно повернула голову и увидела, что смотрит милорд вовсе не на меня. Итан смотрел на Грина. Взгляды мужчин скрестились, и управляющий совсем перестал улыбаться. Между ними за считанные секунды разве что искры не пролетали. Да что же это