Свидетель не задался вопросом, зачем это нужно. Сейчас он мог только умолять и подчиняться.

Выслушав историю, все трое ошарашенно переглянулись. Это походило на бред или злую сказку, но в таком состоянии выживший не мог врать, да и не чувствовала Миражана лжи. Тела опять же. Возможно, у парня галлюцинации, но чутье подсказывало: все правда.

Ведьма махнула рукой прибывшему лекарю, сама же в задумчивости обошла место преступления. Если и творилась какая-то магия, то больше ее здесь не чувствовалось, а значит, и делать тут больше нечего.

– Забавно то, – заметил Андрэ, когда девушка остановилась около него, – что он теперь действительно верит.

– Не верит, а знает, – поправила его напарница.

– Значит, поверит и в остальное.

Миражана неопределенно качнула головой и решила не развивать тему.

– Поехали. – Она подавила совершенно неуместный здесь и сейчас зевок. – Нужно забросить Кирилла домой.

Услышав свое имя, юноша повернул к ней голову и как-то странно посмотрел.

– Миражана, я… перед тем, как это со мной случилось, слышал скрипку.

Кирилл лежал в постели и размышлял обо всем произошедшем за сегодняшний день. Событий хватило бы и на месяц, по мнению юноши. Теперь же они смешивались в памяти и не давали заснуть. Парень жутко хотел спать, но слишком большое количество впечатлений в голове не позволяло отключиться. Он вертелся на постели и откровенно мучился, снова и снова возвращаясь к разговору на месте преступления. По мнению Кирилла, Миражана слишком легкомысленно отнеслась к его заявлению, даже когда он добавил: «И теперь мне кажется, что я слышал чье-то приветствие». Ведьма заявила, что ощущения при первом высвобождении силы мутят сознание, а память подводит. «Но я же и правда слышал скрипку!» – снова и снова думал Кирилл, вспоминая сегодняшний вечер.

Мысли перешли на открывшиеся способности, и парень раздраженно сообразил, что ничего толком о них не узнал. Да и есть ли они на самом деле? Все казалось таким абсурдным. А еще он не позвонил друзьям, что просто свинство с его стороны. Так всех подставил! Кирилл вспомнил ночных тварей, которые, как теперь выяснилось, могут служить ему. Ага, и съесть его как изысканный деликатес! Однако эти существа выглядели чертовски неприятно. Как никого не сожрали только!

Парень вновь перевернулся и застонал от досады на себя самого. У Марка была кровь на руке. Проклятье! Миражана сказала, что его подлатают, да так, будто и не было порезов. После сегодняшнего ритуала в офисе Кирилл мог ей поверить. Или это было видение? Нет, боль он точно ощущал, хотя остальное как в тумане. Ведьма еще объяснила, что на следующий день вся компания, кроме него, будет помнить только сам факт похода в парк, но остальное – нет, будто все перепили. Но разве такое возможно? Память же не компьютерный диск, из нее так просто не удалишь файлы! Или и это осуществимо?

Юноша с головой накрылся одеялом и застонал. От всех этих размышлений становилось только муторней. Он даже малодушно подумал утащить из аптечки мамино снотворное. Остановило только незнание дозировки.

Уснуть все же не получалось. Парень уже в который раз закрыл глаза и начал считать овец. Получалось не очень. Во-первых, Кириллу этот метод всегда казался странным. Почему он должен вызывать сон? Сплошная же работа мысли! Сначала надо представить стадо овец – обычных или мультяшных. Потом забор, через который они прыгают. Опять же – какой? И вообще, кто видел, как овцы это делают? Они же не кенгуру какие-нибудь. То есть по сути это овцы-спортсмены. Интересно, у них есть форма? Шорты, майки? Хотя бы повязки! Отходят они, значит, в таком виде от стада, разбегаются и прыгают. А если забор высокий? Тут еще перелететь надо, а не врезаться в него со всей дури. Можно, конечно, представить себе овец с шестом или с пружинами на копытах. А может, какое-то устройство есть, которое их туда перебрасывает? В общем, какой тут сон?

Однако несмотря на эти идеи, юноша переставал волноваться, потихоньку успокаивался. Мысли скользили уже по краю сознания. Кирилл почти заснул, как вдруг услышал музыку. Парня мгновенно прошиб холодный пот. Юноша подскочил на кровати и, сжав кулаки, начал вслушиваться в ночь. Однако в доме стояла тишина. Даже двор казался заснувшим. Не мяукали кошки, не лаяли собаки, никто из людей не шумел. Ветер не качал верхушки деревьев, тень от которых падала в проем окна. Эта комната всегда принадлежала Кириллу. Он отлично помнил время, когда березы подросли и их макушки начали заглядывать в окна. Свет от ближайшего фонаря падал на них так, что из-за тени казалось – по стене кто-то ползет. Первый раз, когда мальчишка это заметил, перепугался жутко. Но сейчас уже привык.

Сегодня его пугала только музыка. Как наяву Кирилл представил молодого скрипача, будто парящего в лунном свете. Прекраснейшая из мелодий вырывалась из-под смычка… и убивала. Останавливала сердце. Как можно бороться против музыки? Против того, чего не видишь, а только слышишь. Убить музыканта. Вряд ли те парни из переулка согласились слушать его добровольно. Миражана наглядно показала, как легко колдовство может останавливать даже крепких сильных мужчин. Наверняка музыка таинственного скрипача обладала теми же свойствами. А еще она убивала. Как такое возможно? Может, он продал душу дьяволу?

Но сейчас Кирилла куда больше волновала мелодия, которую он услышал. Или думал, что услышал. Однако сколько парень ни напрягал слух, не смог уловить ни звука. И это тоже ему не нравилось. У него начались галлюцинации? Или все же показалось? А может, мелодия прячется, а на самом деле звучит, просто не каждое ухо способно ее уловить? Или она затихла, когда он вынырнул из дремы? А стоит ослабить контроль, как она нападет вновь?

Парень просидел на кровати еще минут пятнадцать, показавшихся ему часами. Ничего не происходило, кроме разве что напавшей на него зевоты. Недовольный Кирилл вновь улегся на подушку, решив следить за ситуацией из более удобного положения. Засыпать было страшно. Наверняка неизвестный скрипач не оставит его в покое. И, похоже, ему, чтобы добраться до Кирилла, нужен его ослабленный самоконтроль. «А вот и нет, – подумал юноша. – Не получишь!» И на этой мысли уснул. Впрочем, так крепко, что никакие внешние факторы еще долго не могли до него достучаться. Даже у матери, пришедшей утром его будить, это получилось не сразу.

Отвезя Кирилла домой и убедившись, что с ним все более-менее в порядке, Миражана подбросила Шарлотту, сменившую Андрэ, на место преступления. Чародейка была раздражена тем, что ее не оказалось рядом, когда ведьма столкнулась с полицейским. В ее и лучника функции входила прежде всего силовая поддержка. Теперь Шарлотта хотела реабилитироваться. Например, найти место, откуда пришел скрипач.

Миражану это вполне устраивало. Сама же она вернулась в офис, а точнее в библиотеку. По правде говоря, так ее называли только за неимением более точного определения. Ну и еще, возможно, из-за ее хранителя. Вернее, хранительницы. Хотя когда как.

Ведьма осторожно потянула на себя ручку, чертыхнулась и толкнула дверь. И эта самая дверь в мир высокого открывалась медленно, как и положено уважающим себя вратам. Войдя в зал, Миражана в который раз уткнулась взглядом в лестницу. Причем не абы какую, а закрученную бесконечной петлей-восьмеркой. Несмотря на высоченные стеллажи вокруг, она не соприкасалась ни с одним из них. Не было и перехода на второй этаж. Лестница просто стояла в центре зала, внешне не неся никакой практической функции. Однако где-то посредине этой удивительной конструкции стояла полупрозрачная японка в белом кимоно и с забранными наверх волосами. Она обернулась на звук и кивнула ведьме.