Мы сидели друг против друга и отхлёбывали чай.

— Знаешь, о чём я сейчас подумал? — сказал я. — Не допускаешь ли ты такого варианта, что игра в кошки-мышки давно закончена, ведь сегодня очень трудно хранить какие-то секреты. А мы по наивности ничего не знаем и подыгрываем этому самозваному ньютону. Целые лаборатории и институты, заточенные на военные разработки, не сумели создать что-нибудь подобное? Да чепуха! Не верю, что какие-то серьёзные изобретения можно сделать в одиночку. Прошли времена Леонардо и Коперника. Наука сегодня находится на таком уровне, что ей только скажи «фас» и укажи цель — и всё будет тотчас готово… Тут или что-то иное, или кто-то в этой компании, куда, кстати, с радостью вписались и мы, сошёл с ума.

— И эти весёлые ребятишки, что нас ждут за оградой, тоже сошли с ума? — хмыкнула Софа. — Что-то они не очень на психов похожи. Мне вовсе не хочется к ним возвращаться.

— Что же нам делать? Поселимся в доме у Давида навсегда?

И тут моя боевая подруга неожиданно рассвирепела:

— Ну что ты всё ноешь и ноешь? Мужик ты или нет — можешь что-нибудь придумать?!

Вообще-то она права. Пока всё, что я делал, было как бы ответной реакцией на происходящие события. Мне бы попробовать взять инициативу в свои руки и сделать что-то такое, чего никто не ждёт. Впрочем, подобные мысли уже роились в моей голове. Правда, ничего толкового в неё до последнего времени не залетало… А вот теперь мне уже в открытую намекнули, что я тряпка. Ох, как это всё меня достало!

Я мрачно отодвинул чашку и встал из-за стола. Походив немного по салону, я отправился в секретную комнату и стал снова рассматривать электрические штучки Давида. Я не пытался разбираться в принципе их действия — мне это не по зубам, — просто хотелось скоротать время до появления хозяина.

А может, попробовать включить? Насколько я понимаю, вблизи от дома никого нет, так что чихание или ещё какая-нибудь подобная бяка никому не навредит. Если же Софа немного почихает в соседней комнате, ей это будет только на пользу. Ради урока строптивой помощнице я готов и сам почихать! А как включать-то? Рубильники — это мы запросто, а там посмотрим…

Рубильников было всего три, и для начала я включил крайний справа, но никаких перемен не произошло. Прождав минутку, я включил два оставшихся. И только тут я заметил, как на всех блоках загорелись разноцветные лампочки и что-то еле слышно загудело.

Прождав ещё пару минут, я загрустил. Ничего по-прежнему не происходило, и это было обидно. Публика, которая охотилась за изобретениями Давида, вероятно, много отдала бы, чтобы очутиться сейчас на моём месте, и наверняка нашлись бы более толковые головы, чтобы разобраться, как запустить всю эту хитрую технику. А вот у меня не получалось. Даже заставить чихнуть кого-то не удаётся!

Я присел на корточки перед шкафом, сунул нос к слабо подрагивающим блокам и вдруг различил за одним из них небольшой ноутбук, провода от которого тянулись за блоки. Неужели нашёл?!

Ну, вот и пропавший компьютер. Но почему он такой крохотный? Что на нём можно сделать? Побегать по интернету? Скачать музыку и посмотреть фильм? Неужели Давид и в самом деле обходился таким примитивом, на деле доказывая простоту своих изобретений?

Поначалу экран долго не загорался, а потом, когда всё загрузилось, на зелёном поле высветились всего две папочки. Под одной было написано «тетрис», а под другой буква «Д». «Тетрису» я улыбнулся, как старому приятелю: значит, наш доморощенный эйнштейн не гнушается банальными простонародными развлечениями. А вот буква «Д» наверняка расшифровывалась как «Давид». Вероятно, в этой папке и скрывались секреты.

Однако в папке к моему разочарованию оказался всего один файл, который я тут же и открыл. И тут почти ничего не оказалось, всего лишь несколько пронумерованных непонятных букв. На всякий случай, я переписал их на клочке бумаги, оторванном от какого-то листка на столе.

Вот что там было:

«1-у, 2-ч, 3-ш, 4-ж, 5-гб, 6-уз»

— Ну и как, догадался, что это значит? — раздался за спиной насмешливый голос Софы. Ей всё как в гуся вода — уже не помнила, что я на неё смертельно обиделся и ушёл сюда, не допив чая. Эх, женщины…

Ни слова не говоря, она указательным пальчиком ткнула на клавишу с единицей и отодвинулась от меня подальше. Видимо, чувствовала моё недовольство и не решалась продолжать дразнить меня.

Некоторое время ничего не происходило, потом я обратил внимание, что слабый гул в шкафу несколько усилился, а лампочки почти перестали мигать и горели ровным светом. Пошмыгав носом, я прикинул, что чихать не хочется, да и вообще ничего с нами не происходит, за исключением того, что мне вдруг стало легко и спокойно, тревожные мысли куда-то испарились, а по кобчику побежала сладостная дрожь, как это бывало прежде, когда ожидаешь чего-то приятного, и оно уже рядом…

— Эй, ты меня слышишь? — раздался голос Софы за плечом, и я обернулся. Все мои обиды на неё куда-то испарились, и теперь она казалась мне совершенно милым существом, шаловливым и острым на язычок. Мелькнула даже мысль, что очень хорошо, что мы встретилась — может, это судьба?

Софа тоже улыбалась и довольно потирала руки.

— Как ты думаешь, что это? — спросила она.

— Что?

— Ну, все эти… приливы радости или — как их ещё назвать? — беспочвенные восторги. — Через силу Софа потёрла переносицу и прибавила: — Цифра «1» и буковка «У».

— Ты нажала единичку, и что-то сработало, — принялся рассуждать я, — значит, «У» это…

— Удовольствие, удовлетворение, удача…

— Может, и так. — Я с удовольствием потянулся и даже зевнул. — Видно, Давид придумывал не только казни египетские для посетителей, но и приятные вещи… для себя! Вот куркуль!

— А остальные цифры?

— Сейчас проверим. — Я щёлкнул по клавише Esc, и тотчас гудение приборов стихло. Следом за ним прошла сладкая дрожь по кобчику, и я даже вздрогнул от резких перемен в своём настроении. Беспричинная идиотская эйфория исчезла, но ощущение прожитого праздника осталось.

— Секундочку, — Софа подняла кверху палец, — прежде, чем мы начнём экспериментировать с остальными цифрами, давай подумаем, что означают буквы к ним. Цифра «2», например…

Мы склонились над экраном ноутбука, но тут произошло нечто неожиданное.

— А ну-ка, положили всё на место и отошли на два шага! — раздался незнакомый голос, и мы даже вздрогнули от неожиданности.

В дверях стоял незнакомый парень с нервным бледным лицом и целился в нас из пистолета. Неприятный холодок прокатился по моему загривку. Раньше в меня никто никогда не целился. В фильмах такое сплошь и рядом, и это всегда интересно рассматривать на экране, а вот в действительности…

— Ну, я жду — отошли! — повторил парень и качнул пистолетом. — И повернулись к стене!

Но когда я, с опаской поглядывая на незнакомца и пятясь, отошёл к стене, что-то обрушилось мне на голову — наверняка пистолет, — а дальше я ничего не помню…