Секундная стрелка медленно ползала по циферблату, а студенты, вместо того чтобы готовиться, ели меня глазами. Я устало подумала, что, наверное, забыла причесаться, но мне уже было все равно.

Неожиданно дверь открылась, и я вскочила в нетерпении. Света!

Это был Курицын. Он снисходительно помахал мне рукой, словно политический деятель у трапа самолета при прилете в малоразвитую страну, и единственное, что меня в тот момент утешило, — это что я не прихватила с собой бандитского ножа. Будь он у меня в сумке, наверняка совершила бы убийство, а тут Бог меня сберег. Курицына нельзя убивать — он еще не ответил на кое-какие вопросы.

— Витя, — свирепо осведомилась я, поскольку состояние нервов исключало деликатные обиняки, — куда вы ходили вчера с Юлечкой?

— А, — обрадовался он, — ревнуешь! Я так и знал. Да ты не переживай, я на ней жениться не собираюсь. Умные парни гуляют со многими, а женятся на одной, а я парень умный.

— Куда вы ходили вчера с Юлечкой? — тупо и настойчиво повторила я. Нет, пожалуй, бандитский нож я не прихватила зря, он бы очень пригодился!

— Ну… если тебе интересно… в пирожковую ходили. Юлечка, она щедрая. Пирожками угостила. Не то что некоторые!

И Курицын окинул меня взором, полным неприкрытого упрека.

Я с трудом взяла себя в руки. Сама виновата — задаю вопросы недостаточно конкретно, а с этим чудом природы растекаться мыслью по древу не стоит.

— Вы что, договорились с ней о свидании?

— Да говорю тебе, не переживай! — самодовольно усмехнулся мой собеседник. — Она гуляла и случайно меня встретила. Случайно, понимаешь! Это было не свидание.

По поводу случайности данной встречи я имела что порассказать, но смолчала. Итак, Юлечка проведала, во сколько Курицын возвращается с работы, и ловко его подкараулила. Не зря она все посматривала на часы!

— Хорошо, случайно встретила, и что дальше? Как вы друг друга узнали? Вы же фактически не знакомы.

– Она узнала, — гордо констатировал Витя. — Она говорит, такого как я, невозможно не узнать. Такие мужчины, как я, крайне редки.

Подивившись Юлечкиной проницательности, я продолжила допрос:

— Узнала, и что дальше?

— Предложила погулять. Я согласился. Она мороженое мне купила! — снова скрытый упрек в мой адрес. — Мы немного погуляли, потом в пирожковую зашли, а потом она заспешила на работу, да и мне было пора.

— И о чем вы говорили?

Курицын хитро прищурился:

— О тебе!

— И что именно?

— Это неприлично — передавать то, что говорится за спиной, — кокетливо поведал мне собеседник.

Я глубоко вздохнула, дабы охладить обуревающую меня ярость, и по причине отсутствия бандитского ножа решила применить политику пряника:

— Хочешь, я тебя свожу в буфет? Только не сейчас, а попозже.

— Ну конечно.

— Тогда колись!

— Да ладно, — согласился Курицын, — мы ведь говорили хорошее. Она мало тебя знает, но ты ей так нравишься, что хочет узнать поближе, только стесняется. Стеснительная очень, понимаешь? Вот и расспрашивала про твою жизнь. Раз ты, говорит, Витя, ее парень, так все про нее знаешь. Чем она занимается, не беспокоит ли ее что-нибудь, есть ли у нее какие проблемы. Если, говорит, у нее какие проблемы, так я хочу ей помочь. Она, говорит, такая добрая, всем готова помочь, а я поэтому помогу ей.

— Интересно, — в задумчивости кивнула я.

— Ну да. Вот у них работал какой-то парень, его уволили, и ты захотела ему помочь. Работу нашла, что ли? Юлечка говорит, парень такой хороший, но несчастный, он тебе спасибо скажет. Его, говорит, вечно всякие там обижали, за всю жизнь только твоя подруга Света и была к нему добрая, а теперь вот ты. Он, говорит, Свету на руках готов носить, так ее за доброту уважает, а теперь тебя станет уважать. Юлечка этому рада. Она хочет, чтобы вас обеих все уважали. Ей вы со Светой, как родные сестры. Она так тебя уважает, что даже…

Витя замялся, и я поощрительно вставила:

— Даже что?

— Ну, короче… Понравился я ей очень, и если б я был не твой, то она бы… Но раз я твой, проплакала всю ночь и решила пожертвовать своим счастьем. Жаль ее, да?

Осмыслить информацию я не успела — часы показали четверть двенадцатого. Пора звонить маме! Только сперва надо избавиться от этого типа. Ох, нет бандитского ножа! Но ничего, применим психологическое оружие:

— Витя, слушай, не можешь денег одолжить? Я когда-нибудь верну.

Угроза подействовала — Курицын пробормотал, что ему пора, и умчался быстрее ветра. Я, тоже быстрее ветра, выхватила мобильник.

Света не звонила. Не звонила. Не звонила. И я не знаю, что предпринять. Обратиться в милицию? Она мне этого не простит. И пускай не простит, лишь бы жива была! Только воспримут ли меня всерьез? Значит, надо постараться, чтобы восприняли. В конце концов, я в этом смысле профессионал. Одно из условий успеха лектора — уметь заставить воспринимать себя всерьез. Лектора? Да у меня ведь сидят студенты. Я окинула их взглядом и вдруг поняла, что не могу начинать экзамен. Не могу, и баста. Прежде всего потому, что они видны мне как-то не в фокусе. Расплываются и двоятся. И вообще я забыла программу. Надо взять себя в руки. А это реально?

— Екатерина Игоревна, — робко обратился ко мне Дима, — вы переживаете из-за своей подруги, да? Вот этой?

И он сделал неуловимое движение корпусом, мгновенно вызвавшее в моей памяти несчастную Свету.

— Да, — кивнула я.

— Вы не знаете, куда она делась, да? Ее увезли. Вчера утром.

— Что?

— Ее вчера утром увезли на машине. Номер… сейчас, у меня он записан… сейчас найду…

— На машине, — слабо повторила я. — Кто? Куда?

— Какой-то мужик. На дачу, на шестьдесят третьем километре.

— Она поехала… добровольно?

— Поехала-то да, а вот потом… из машины ее почему-то выводили под руки. Как пьяную. Но не могла же она во время пути напиться? Или могла? Что с вами?

Я запрокинула голову, поскольку от волнения у меня пошла носом кровь.

Господи, на машине, на дачу! Бред какой-то! Как бы остановить кровь?

— Поройтесь, пожалуйста, у меня в сумке. Там должен быть носовой платок.

— Вот, возьмите мой. Не бойтесь, он чистый. И нужно к переносице приложить холодного. Вот!

Мне сунули в руку нечто большое и ледяное, и я смело пихнула это себе на нос. Не сразу, однако помогло.

— Как удачно, что я купил в автомате «колы», — объяснял друзьям Игорь. — Из холодильника!

Устав морозить переносицу банкой «Кока-колы», я открыла последнюю и залпом выпила. И, представьте себе, в мозгах тут же прояснилось.