Об этом она, разумеется, знает тоже.

— Угадала.

— И кто же из нас лучше?

— Нет смысла сравнивать; вы слишком разные. И да, пока ты снова не перевернула всё с ног на голову, должен заметить: нет, я не спал с Катей. Она в принципе таким не особенно интересуется.

— Слабо верится, — заметила Эрос. — Как бы иначе она зацепила Родаса? А она его зацепила, можешь поверить.

Я хмыкнул.

Поспорить или не стоит? По факту-то, что бы там себе ни надумала Эрос, это явно чушь собачья. И не потому, что у меня ревность в труднодоступном месте зудит.

Просто знаю я этих двоих, как облупленных.

Кат, Родас и любятина? Смешно.

Примерно имея представление о романтических успехах Родаса (точнее, о его равнодушии к данной стороне жизни), мне страшно и представить, кто там, кого и как соблазнял. Как воображаю, так на ха-ха пробивает; всё же, эти двое — самый классический пример асексуальности, который мне доводилось встречать. Кат по-настоящему заводят только полёты, классные машины и интересные задачки, а Родаса — интересные задачки, классные машины и полё…

Минутку.

Вот этого, кстати, я не учёл.

Может ли быть, что эти два рационализирующих одиночества друг друга нашли? Не знаю. Пока не увижу — не поверю.

— Интересно, — протянула Эрос. — Не могу понять, что тебя с ними связывает.

— А что тебя связывает с богами?

Она даже моргнула удивлённо.

— Они — мои сиблинги.

— Не по крови, — пожал я плечами. — Вы очень отличаетесь генетически. Так что вас фактически и родственниками нельзя считать.

Её глаза снова нехорошо сверкнули. Ей явно не нравились напоминания о том, что она не может обладать чем-то человеческим.

— Так и у меня с Родасом и Катей, — поспешил сказать я. — На самом деле… Ты ведь знаешь, где я получил свои пси-способности?

— В одной из подпольных лабораторий Волкова.

— Верно. Тогда я не знал, что они принадлежат Волкову, но не суть. Для опытов там использовали либо клонов, либо тех ребятишек, которых точно никто не хватится. Мерзкое было местечко, скажу я тебе; но там у меня появился мой первый друг. Знаешь о нём? Или настолько далеко всё же не смогла докопаться?

Она прищурилась.

— Расскажи.

— Его звали Коля Коршунов. Погонялово Коршун, мы выбрали, чтобы не путаться. Он был пирокинетиком. Мы жили в одном блоке. Вместе ходили на опыты, подбадривали друг друга… Он был бездомным. Сбежал от родителей… Скорее от отчима. Там мерзкая вышла история, к нашему разговору она отношения не имеет. Сам факт, что на улице-то его и подобрали добрые сотрудники лаборатории, пообещав крышу над головой и непыльную работёнку. Думаю, ты понимаешь цену таким обещаниям.

— Пирокинетик… — протянула Эрос. — В нашем поколении не выжил ни один.

— В нашем тоже, — сказал я сухо и приложился к кружке. — Не суть. Просто он погиб, и это оставило место. Привычку полагаться на кого-то второго. Потому Кат и Родас. Ко всему, Коршун — это ещё один пункт в дли-инном списке вопросов, которые у меня остались к Паузам, Волкову и всей их шараге. Я хотел улететь без этого, но… Видимо, я всё же не могу без роботов-садовников.

— Хорошо, — хмыкнула Эрос. — По крайней мере, это было забавно. Так и быть, разрешу тебе поучаствовать в грядущем развлечении.

— И когда Кат с Родасом прибудут сюда?

— Рвп — двое суток.

— Принял… есть идеи, как скоротать время?

— Ну, — она прищурилась. — Я сняла номер. Поднимемся?

Нет уж. Сегодня играем по моим правилам.

— Не хочу, — сказал я. — Что я в том номере не видел? И да, я тут подумал. Ты давно бывала в парке развлечений?…

Катерина

* * *

Я терпела долго, правда.

Сидела на ложементе, выпрямив спину, и очень старательно ничего не замечала. Так старательно, что чуть пар из ушей не пошёл, серьёзно.

Увы мне, в умении корчить из себя ничего не понимающего дуболома я Родасу таки уступала. Как и в большинстве прочих умений, впрочем: таким уж он сделан.

В итоге я не выдержала и максимально вежливо спросила:

— Ты долго на меня пялиться собираешься?

Родас, который сверлил меня пристальным немигающим взглядом, таки удосужился моргнуть и выдать:

— Ориентировочно три стандартных часа.

Приплыли.

— Перефразируем. Ты молча пришёл сюда, встал у стены неподвижно, как грёбаный киборг, и пялишься на меня уже два часа…

— Полтора.

Интересно, все ли, кто с ним общается, хотели его стукнуть?

— Хорошо. Полтора стандартных часа. Не хочешь объяснить, какого хрена?

Его бровь медленно поползла вверх.

— Я причинил тебе дискомфорт? Сожалею. Я просто приводил в порядок информационное поле.

Космос, пошли терпения.

— Можно конкретнее? Для слегка тупеньких?

— Систематизировал информацию, полученную из вирта и баз данных, прорабатывал план действий, составлял ремарки…

— Хорошо, допустим. Почему здесь?

— Рядом с тобой относительно тихо. И твоё сердце стучит достаточно ровно, чтобы это действовало на меня умиротворяюще.

— Ага. А смотрел на меня ты, потому что…

— Ты весьма эстетична. Я нашёл это ещё в тот период, когда постоянно присматривал за тобой в бестелесной форме.

— Ну-ну. Прозвучало совсем не крипово, сталкер ты доморощенный. Тебе бы в маньяки…

— Сказала женщина, которая держала меня в клетке и морила голодом.

— Я не… Ладно. Чтоб тебя. Хорошо, ничья! Но давай дальше ты найдёшь себе другое тихое место?

— Хорошо, — ответил он безмятежно, — хотя это будет не так уж просто.

С этими словами он отлепился от стены и намылился на выход. И я не должна была спрашивать, вот правда, но…

— Почему на огромном корабле, которым ты вообще невесть как управляешь с помощью нескольких калек и такой-то матери, проблема найти тихое место?

— Из-за этих самых калек, конечно, — пожал плечами Родас. — Они постоянно кричат.

Я открыла было рот, чтобы спросить, что такого он делает с пленниками, что они кричат, и насколько это сопоставимо с межпланетной конвенцией, но вовремя захлопнулась.

Не сразу (видать, недавно пережитая клиническая смерть на мозгах сказывается), но до меня дошло.

— Они кричат не вслух, да?

— Именно, — сухо ответил он. — Полностью отгородиться могу себе позволить только тогда, когда рядом с тобой. Так что приходится слышать их крики. Это… несколько отвлекает.