Вскоре после октябрьского Пленума А. И. Солженицын познакомился с Ж. А. Медведевым. «Наша встреча, — писал позднее Ж. А. Медведев, — состоялась в середине ноября… Из переписки и из беседы выяснилось, что Солженицын знает моего обнинского коллегу известного генетика Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского… В Обнинск он переехал только весной 1964 г. для руководства отделом генетики» (3).

Эта встреча позволила А. И. Солженицыну не только восстановить знакомство с Н. В. Тимофеевым-Ресовским, но и заочно познакомиться с братом Жореса Роем, который в это время возглавлял сектор НИИ производственного обучения Академии педагогических наук СССР (4). С 1962 г. Рой Александрович работал над книгой о сталинизме (5), а «с конца 1964 г.» стал «выпускать напечатанный на машинке бюллетень, который вначале не имел названия и обозначался лишь месяцем “издания”. Тираж этого машинописного журнала насчитывал всего 10 или 12 экземпляров» и предназначался очень узкому кругу читателей» (6). Это издание, получившее название «Политический дневник», выходило в самиздате до 1970 г. «Р. Медведев сообщил позднее, — пишет Л. Алексеева, — что поставщиками материалов для “Политического дневника” были несколько его друзей, среди них Евгений Фролов, ответственный работник журнала “Коммунист” — органа ЦК КПСС»[25] (7).

Отмечая существование внутри КПСС сторонников реформ, Л. Алексеева пишет: «Выразителем этого реформистского направления был Рой Медведев. И Сахаров, и Солженицын в 60-е годы испытали на себе его идейное влияние, имея с ним личные контакты» (8). Если А. Д. Сахаров признавал влияние Р. А. Медведева на собственную идейную эволюцию (9), то А. И. Солженицын категорически отрицает его. «Роя, — утверждает он, — я почти не знал, видел дважды мельком: при поразительном его внешнем сходстве с братом он, однако, был несимпатичен» (10). О том, что их знакомство было шапочным, пишет и сам Р. А. Медведев:

«Я, — подчеркивает он, — беседовал с Солженицыным всего три раза» (11).

В ноябре-декабре Александр Исаевич находился в Москве (12). Домой он, по всей видимости, вернулся только к дню своего рождения и только после этого снова взялся за перо.

«Всю зиму с 64-го на 65-й, — пишет А. И. Солженицын, — работа шла хорошо, полным ходом я писал «Архипелаг», материалов от зэков теперь избывало» (13). Подтверждая данный факт, Н. А. Решетовская вместе с тем уточняла, что к этому времени работа над «Архипелагом» не отодвинула на задний план все остальное. «Новый год, — писала она, — Александр Исаевич встретил в хорошем внутреннем настроении, работал в то время по двум одинаково дорогим для него направлениям: Р-17 и «Архипелаг» (14). Из этого вытекает, что А. И. Солженицын мог приступить к работе над «Архипелагом» не ранее середины декабря 1964 г., и что первоначально он пытался совместить работу над ним и будущим романом о революции.

К этому нужно добавить, что на рубеже 1964–1965 гг. его снова стал занимать роман «В круге первом». В декабре он дал прочитать его Н. Д. Виткевичу, а затем впервые со времени переезда последнего в Рязань пригласил его к себе домой для встречи Нового года. По свидетельству Николая Дмитриевича и Натальи Алексеевны, в этот вечер между бывшими друзьями произошла размолвка, после которой А. И. Солженицын забрал у Н. Д. Виткевича свой роман, и больше они никогда не встречались. Н. Д. Виткевич и Н. А. Решетовская объясняли это тем, что за праздничным столом Николай Дмитриевич позволил себе критически отозваться о произведении своего друга (15). Однако есть основания думать, что причина размолвки заключалась в другом.

Как мы уже знаем, в основу романа были положены события, происходившие в марфинской шарашке. По этой причине некоторые герои были списаны, что называется, с натуры. Так, Л. З. Копелев стал прототипом Якова Рубина, Д. М. Панин — Дмитрия Сологдина, А. И. Солженицын — Глеба Нержина. А в каком образе был выведен в романе Н. Д. Виткевич? Ни Л. З. Копелев, Д. М. Панин, ни А. И. Солженицын не дают ответа на поставленный вопрос. Не удалось мне получить его и от самого Николая Дмитриевича. Зато Н. А. Решетовская заявила, что Н. Д. Виткевич стал одним из прототипов собирательного образа раскаявшегося осведомителя Руськи Доронина (16). Если это действительно так, понять причину разрыва отношений между бывшими друзьями нетрудно.

Между тем к раскаявшемуся осведомителю Н. Д. Виткевич не имел никакого отношения. В 1992 г. в письме С. Н. Никифорову А. И. Солженицын писал: «Мне пришлось когда-то в одном из интервью сказать, что Доронин слеплен из трех реальных людей. Это — ты (биография и наружность). Перетц Герценберг (вся сфера с разоблачением стукачей, и он это сам публично подтверждал, недавно он умер в Израиле), а любовная история с прокурорской дочерью — это еще третий наш шарашечник» (17).

Почему же в конце 1964 г. Александр Исаевич вдруг решил ознакомить своего друга с романом? Не исключено, что в это время у него снова блеснула надежда на его публикацию, а тем, кто ее пробудил, стал его новый знакомый Юрий Федорович Карякин — автор опубликованной в сентябре 1964 г. статьи «Эпизод из современной борьбы идей», которая содержала высокую оценку произведений А. И. Солженицына (18).

Статья появилась на страницах издававшегося в Праге журнала «Проблемы мира и социализма», который курировали секретарь ЦК КПСС Б. Н. Пономарев и уже упоминавшийся Ю. В. Андропов. Журнал выходил на 37 языках и распространялся в 45 странах мира (19). До отставки Н. С. Хрущева его редактором был академик Алексей Матвеевич Румянцев (20), а Ю. Ф. Карякин с 1960 по 1965 г. являлся его сотрудником (21).

Когда статья “Эпизод из современной борьбы идей” появилась в печати, Юрий Федорович прислал ее А. И. Солженицыну, между ними началась переписка (22). И «в начале 1965 г.» через Ю. Ф. Карякина Александр Исаевич передал роман «В круге первом» в Отдел ЦК КПСС по связям с рабочими и коммунистическими партиями социалистических стран (23).

О том, что на рубеже 1964–1965 гг. работа над «Архипелагом» еще не захватила А. И. Солженицына полностью, свидетельствует и то, что хотя январь 1965 г. он провел в Рязани, но, по свидетельству Натальи Алексеевны, неоднократно выезжал в Москву и Ленинград (24). «Поездки в Москву и Ленинград для работы в библиотеках, — читаем мы в воспоминаниях Н. А. Решетовской, — вырывают мужа из нашего гармонического существования» (25). Пока удалось найти сведения об одной из таких поездок: 14 января Александр Исаевич был в Москве, с 16-го по 24-е — в Ленинграде и не ранее 25-го в Рязани (26). Эти поездки, несомненно, были связаны с работой над «Р-17».

Во время одной из них Н. А. Решетовская отправилась «в соседнюю с Солотчей деревню Давыдово» и сняла часть дома у новой «Матрены», которую звали Агафья Ивановна (27). Сюда для дальнейшей работы и отправился А. И. Солженицын 2 февраля 1965 г. (28). Только здесь он полностью сосредоточился на «Архипелаге». Работа его захватила настолько, что он не поехал даже на 40-летие «Нового мира» (29).

Однако вскоре работа над «Архипелагом» приостановилась. «Ранней весной 1965, — пишет А. И. Солженицын, — мы опять поехали в Эстонию на хутор Марты[26], прожили там дней десяток… И здесь напечатал последнюю