litbaza книги онлайнЮмористическая прозаДревнерусская игра. Много шума из никогда - Арсений Миронов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 148
Перейти на страницу:

И я посмотрел туда, в ночное небо. Поначалу показалось, оно успокоило меня. Привычный Орион, гроздь крупных угольев, тихо тлел на краю космоса. Большая Медведица склонилась, принюхиваясь к чьим-то следам — наверное, летающая тарелка оставила вонючую фотонную траекторию между Мицаром и Аль-Толеном… Полярная искра, как всегда, безуспешно рвалась к земле иглистыми пучками холодного света. Знакомое, земное небо. Но… я замер. Еще не осознал, что произошло — просто где-то в подсознании мерзко двинулось нетеплое и липкое предчувствие. Первый приступ тошноты — и стало страшно. Я уже понял, что в небе чего-то недостает. Взгляд заметался по звездным россыпям — Кассиопея, Лебедь, Кит… даже самые ненужные созвездия были на месте.

Не было самого главного. Белой волны, наискось расплескавшейся по небу — Млечного Пути! Черная, немая пустота.

Мигали даже мельчайшие песчинки Волос Береники. В такую погоду Млечный Путь должен туманиться широко и властно, его нельзя не заметить!

Хорошо, что успел ухватиться за борт — голова закружилась от того, насколько очевидной показалась разгадка! Я как-то разом осознал, куда забросил меня серебряный колокол. В Древней Руси Млечный путь называли «Батыевой дорогой» — дескать, кровавый хан прошелся по русской земле, и теперь в память об этом азиатском сверхчеловеке мутно туманится ночное небо, молочно-слезными потоками провожая колеи монгольских кибиток… Здесь, в этом мире, Батыя еще не было! Он придет сюда много позже, спустя добрых четыреста лет… Поэтому и небо чисто, черно и холодно. И нет на нем Батыевой дороги. Ибо здесь звезды подчиняются людям, а не наоборот.

Это — мир преданий и сказок. Нереальная планета, созданная из горячей пыли истлевших летописей, из тепла навеки забытых бабушкиных песен… Это — планета-ангел. Она порождена колоссальной творческой энергией поколений, она вся состоит из народной памяти. И тот, кто умеет читать эту книгу, будет здесь властвовать над людьми.

Словно солнце взошло для меня в эту полночь. Одна за другой — как страницы старого рукописного тома — стали раскрываться, разгадываться все ребусы этого ужасного, сумбурного дня. Былина, народный миф — вот ключ к расшифровке любой из ситуаций! Я крепко сжал пальцами шершавый влажный борт лодьи. Итак, алыберский купец — никакой не купец, а замаскированный грузинский царь Леванид, которого вещий сон привел вверх по Волге на дикую Русь в помощь силам добра. А разбойничий княжич Рогволод… не кто иной, как знаменитый Посвист-разбойник, он же будущий языческий полубог Позвизд, покровитель налетчиков, — именно этот герой любил отрезать девушкам косы и носить их впереди банды, как знамя! Вот кого я видел сегодня на дальнем берегу! Теперь… Берубой. Хитрый почтальон, пытавшийся убить меня одним движением правой руки… С ним пока не ясно. Очевидно, я просто не знаю соответствующей легенды… Ничего страшного, это вопрос времени — я все вспомню. Разгадаю любую тайну в этом летописном мире, сотканном из наивных стариковских баек! Добрых три года я изучал древнерусские тексты на историческом факультете — слава Богу, знаком с главными сюжетами народной мифологии. Я вдруг почувствовал себя даже уютно. Я буду добрым князем, справедливым властителем — благо мне наперед известны судьбы людей, племен, городов! С Божьей помощью и при участии моих катафрактов я наведу здесь порядок. С язычеством будет покончено. С разбойниками будет покончено. Кто-кто, а уж я знаю, откуда надвигается главная угроза. Врага надо ждать с Востока. И мы подготовимся к его встрече.

Я больше не смотрел в ночное небо. Я обернулся к Дормиодонту Неро, чья фигура по-прежнему угадывалась в темноте совсем рядом.

— Катафрактов надо разбить на две равные группы. Первая фуппа пойдет по берегу и поведет с собой всех коней. Остальных нужно разместить по двум уцелевшим кораблям. Всех алыберов разоружить и посадить на весла — кроме самого купца, разумеется. Все товары, найденные на берегу, погрузить обратно на лодьи. Потихоньку тронемся в сторону Вышграда. Слава Богу, уж скоро полночь.

Так получилось, что вслед за моими словами по небу прокатился негромкий ровный рокот — где-то вдали начиналась гроза. Странно… в такую ясную ночь! Над небольшими лесистыми холмами на краю горизонта зависла аккуратная багровая туча, возникшая неизвестно откуда словно по прихоти рассерженного языческого божества… Там была ужасная гроза. Я даже увидел холодный блеск молний и что-то вроде зарева горящих деревьев. Просто удивительная здесь погода. Надо мной — ясное небо, а всего-то в трех поприщах отсюда кто-то мокнет под страшным ливнем…

ДНЕВНИК ДАНИЛЫ, мастера-вогника из Морома

Трудно сказать что-либо об этой сказке — так чужда она всякой определенности.

М-да… Все лица и события ее — миражи.

Как будто что-то видишь, а между тем — нет, ничего не видишь.

В.Г.Белинский, критик

I

Мой нутряной… Беги прочь.

Туда, где мой бог не в силах помочь —

В сонную явь.

Если кто-то придет и растопчет —

Вспомни: есть я.

Павел Кашин

15 июня, 23:40

Каширин осторожно отлепил свое тело от женского — смятого, раздавленного и пахнущего ванилью, разлитым коньяком и цветочным потом. Он беззвучно сплюнул в темноту — ничуть не от покаянного омерзения (снова очнулся в чужой постели), а потому, что ощутил на языке Лизин волос — длинный, сладкий и рыжеватый даже на вкус. Льдистое касание ременной пряжи, прильнувшей к сонному брюху, окончательно взбодрило Каширина — чудом отыскав у кровати замятую рубаху, насквозь пропитавшуюся колко-цитрусовым запахом Лизкиной близости, он тронулся к выходу, мягко задевая притаившуюся по углам мебель. Женщина хрипло мяукнула что-то из остывающей заверти простыней — и шумно вздохнула. Каширин не слышал; он уловил крупными пальцами медленной длани дверной засов и шагнул через порог на загаженную клетку полуночных лестниц. Из решетчатой шахты потягивало мертвечиной — чернеющий труп лифта разлагался где-то на самом дне. Жизнь прекрасна, ощутил Каширин и на ходу застегнул штаны: осторожно, дабы не поранить удовлетворенного тела.

В час, когда Каширин выбрался из мусорного подъезда наружу, над Москвой позванивала звездная ночка с проститутками и хамоватыми подростками на тротуарах. Каширин весь подобрался, уменьшился в росте, потемнел — жесткой птицей мелькнул из проходного двора через парчок с продавленными скамейками… Две глыбастые фигуры — не то ротвейлеры, не то скинхеды — из укромного угла проводили его желтым будвайзеровым взглядом… окликать не стали: серьезный зверь, пущай себе летит.

Разогнавшись цепкой волчьей рысью по сырому асфальту, Каширин с лету скользнул в нагретое за день метро и, с безумной быстротой пронизав насквозь подземное Замоскворечье, вынырнул у глубокомысленного памятника Хо Ши Мину. Удаляясь в знакомый лабиринт захрущевленных двориков, Каширин почти не обернул острой морды вправь, откуда до сих пор волнующе пахло гарью и плавленым стеклом. Там, четвертый от угла, в радостном ряду освещенных лавок таился обугленный скелет фруктовой палатки Радая Темурова, взорванной с неделю назад неизвестными злоумышленниками.

1 ... 49 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 148
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?