хрена ли? — шеф грохает кулаком по столу. — Тебе принадлежит сорок восемь процентов отеля. И у меня точно такое же право решать, как и у тебя. Поэтому, Аля, я тебе при всех говорю, — он обводит рукой присутствующих, — изменений не будет. Поняла меня? — шеф встает, вплотную подходит к Аэлите и угрожающе сжимает кулаки.

Зина немедленно бросается к нему, втискивается между ним и бывшей супругой, и шепчет:

— Саныч, ну ты чего? Охолони мальца! Вон у тебя лицо какое красное.

— Ага, — лицо шефа расплывается в недоброй улыбке, больше похожей на оскал. — Морда красная, когда я на руку опасный. Аля, не доводи до греха!

Аэлита, наоборот, бледнеет, приподнимается на цыпочки, выглядывает из-за мощного плеча Зины и злорадно чеканит слова:

— Ты ошибаешься, Саша. Мне принадлежат пятьдесят два процента отеля. Тот второй анонимный инвестор, который отдельно купил четыре процента — это тоже я.

— Что ты пургу гонишь? — ревет шеф, и от его кинг-конговского рыка смолкает музыка, а танцующие останавливаются. — Не может этого быть!

— Ты бы не продал мне доли отеля, зная, что это я, — злорадно усмехается Аэлита. — И одному инвестору обе доли не продал бы. А двум инвесторам — с удовольствием. И еще и считал себя великим бизнесменом! Жадность тебя сгубила, Саша! Немного больше денег — и ты уже повёлся. А я тебе всегда говорила: читай книжки по вечерам, а не пиво пей, — она горделиво поправляет пышную стрижку и удаляется, цокая каблуками по мозаичному полу ресторана.

— Убью! — ревет Кинг Конгыч и бросается за ней.

— Саныч, нет! — Зина повисает на нем с одной стороны.

Леня немедленно хватает его с другой.

— Спокуха, Саныч, разгребем! Еще и не такое разгребали! — уговаривает шефа Леня.

— Ах ты ж змея! Падла ты театральная! Видали, как она меня кинула? Самое дорогое из говэрла вырвала! Я ж ей при разводе всё отдал. Хочешь тачку? На! Хату? Забирай! Отель только не трогай! Это ж душа моя пацанская в этом отеле! Так нет! Ждала в уголке тихо, жаба, подкралась и урвала! Су… шёная гнида! Я тебе аппендицит вырву через гланды! Сюда вернись! Побазарить хочу! — шеф рвется из рук Лени и Зины.

— Саныч, всё! Сядь, водички, попей! — почти рыдает Зина. — Сядь, мой хороший, — она силой усаживает его на стул.

— Как же ты хитро писю к носу подтянула! — снова вскакивает на ноги Кинг Конгыч. — Мужика тебе надо, Аля, чтоб ты ночами пищала под ним от чих-пыха, а не придумывала, как бывшего нахлобучить! Провафлила шанс свой и теперь успокоиться не можешь? Липу мне подсунула, жаба хитровыкроенная! Чё лыбишься? Шайба у тебя не треснет?

Аэлита, как ни в чем не бывало, стоит, прислонившись спиной к дверному косяку. Ручки сложены на груди. Голова гордо поднята. На губах презрительная улыбка. Такое впечатление, что слова шефа долетают до нее, но ударяются о невидимый щит и бессильно опадают на пол. Я в свой жизни стервозных баб, конечно, видела. Но такую — никогда!

— Артем, где ты? — орет шеф.

— Я здесь, папа, — бледный Артем весь трясется, аж губы посинели.

— Это ведь ты привел этих юристов? Родного отца подставить решил? Да я тебя сейчас… — Кинг Конгыч замахивается.

Но Леня перехватывает его руку. Артем не пытается сбежать, но из бледного становится зелёным, и бормочет, заикаясь:

— Я не ззз…нал, папа. Он меня ссс…ам нашел, этот юрист… Соколов… ко мне обратился. Хотел прощупать почву: нужны ли отелю финансовые вливания? Ну я и подумал, что это очень ввв… вовремя. Думал, что это удача. Разве мне бы в голову пришло обратиться к матери Марка? Она же меня ненавидит! Ты вспомни, как она на днях рождения Марка мне вечно подсовывала клубнику, от которой у меня аллергия.

Шеф выдыхает, разжимает кулаки и нехотя признает:

— Ну это да. Есть такое. Не любит она тебя. Сам понимаешь, из-за Ирки, мамки твоей. Ты ей прям очень ее напоминаешь. Ой, чего-то мне нехорошо! — он пытается сглотнуть, но задыхается. — Чейта стоит вот тут, как колом прям!

— Всё, Саныч! Всё! — Леня усаживает на стул и шепчет мне: —Воды плесни. Чего стоишь, как нецелованная?

Дрожащими руками наливаю в стакан воды и протягиваю Лене. Он силой заставляет Кинг Конгыча опорожнить стакан холодной минералки. Шеф в два глотка опустошает стакан, швыряет его на пол. Осколки разлетаются по ресторану. Зарычав, Кинг Конгыч широким жестом сбрасывает всю посуду со стола на пол, кладет локти на стол, опускает голову на руки и затихает. Зина осторожно гладит его по седому "ежику" волос. Тихо шепчет что-то, заставляет встать и уводит, обнимая за плечи.

Леня спешит за ними, но на пороге оборачивается:

— Чё застыли? Продолжаем танцевать и веселиться! Барыня велели устроить пир во время чумы!

Веселье, хоть и с натугой, но возобновляется.

Глава 15. Флэшмоб "Позови ее замуж"

Я выпиваю залпом стакан воды. Нам теперь точно не будет скучно. Рядом со мной садится Марк. Настроение у него не лучше, чем у отца. Но он пытается держаться.

— Давай сбежим отсюда? — шепотом предлагает он. — Погуляем по городу. Только ты и я.

— Не могу, — вздыхаю я. — Барыня велели радоваться, веселиться и вкусно есть за ее здоровье. А вдруг она вернется, чтобы дать ценные указания? А меня здесь нет. Она ведь может и на конюшню отправить, и приказать выпороть.

— Тогда поркой буду руководить я, — шепчет Марк и гладит меня по бедру. — Очень хочется полюбоваться на твою голую попу.

— Тип-топ, — пальцами пробегаю по столу, как крошечными ножками.

— В смысле? Не понял.

— Тип-топ и перетопчешься, — мои пальцы бегут по столу еще быстрее.

— Сложно мне с тобой, моя невеста, — тяжело вздыхает Марк и хочет еще что-то добавить.

Но в этот момент к нему, танцуя, подплывает порнокопытное Кристина. Она эффектным жестом срывает с головы колпак и ее тщательно завитые локоны рассыпаются по плечам густой шелковистой волной.

— Пойдем танцевать, — она берет Марка за руку и тащит за собой.

— Извини, Крис, нет настроения, — пытается отказаться Марк.

— Ну не вредничай, — капризно ноет Кристина. — Мало того, что на мне не женился, так еще и не хочешь танцевать? Фу таким быть!

— Отомри уже, рохля! — немедленно вмешивается мое тело. — Не видишь, что наш урожай прямо на глазах отбивают?

— Не будь Отеллой, — не соглашается мозг. — Это всего лишь танец!

— Молчи, ненужный орган! — огрызается тело. — Она вон патлы распустила, передник затянула, чтобы талия потоньше была и фигура превратилась в песочные часы. Глянь, какой кардашьян из-под фартука торчит в узких брюках в облипку!