– Смотрит, – ответил я.

– Пару дней назад я видела его во сне. По крайней мере, мне показалось, что это он. Знаешь, бывают такие сны, где все как в тумане. Но он лежал в больнице, и у него был рак.

– Хм-м…

– Вокруг отца были всякие приборы, они пищали, по телевизору показывали «Судью Джуди». Кажется, его врачом был индиец, а возле него на постели сидела огромная плюшевая игрушка. Лиловая хрюшка.

– Хм-м… – вновь протянул я.

– Как думаешь, что это значит? Я про хрюшку.

– Честное слово, понятия не имею.

– А ты знал, что моя бабушка была экстрасенсом? У нее часто случались видения.

– Ты же сказала, что это был сон.

– Суть в том, что я беспокоюсь за него.

– Понимаю, что беспокоишься. Но ведь врач сказал: с ним все в порядке. Больше он не задыхается?

– Вроде бы нет, не замечала. Сам он мне ничего не скажет.

– Я спрошу у него, ладно?

– Спасибо, – кивнула она. – А где Вивиан и Лондон?

– В последнюю минуту спохватились и уехали покупать все необходимое для школы. Скоро должны быть здесь. Кстати, первый раз Лондон идет в школу во вторник. Если захочешь – приходи, мы будем тебе рады.

– Мы придем вместе с отцом, – пообещала мама. – Для Лондон это важный день.

– Верно, – согласился я.

Мама улыбнулась.

– До сих пор помню твой первый день в школе. Ты так волновался! А я привела тебя в класс, вернулась в машину и расплакалась.

– Почему?

– Ты стал совсем большой. Вы с Мардж были такими разными! Ты был более ранимым, чем она. Я так беспокоилась за тебя.

Услышав, что я был более ранимым, чем моя сестра, я насторожился, что мама недалека от истины.

– Но все сложилось удачно. Ты же знаешь, мне всегда нравилось в школе. Надеюсь, и Лондон там понравится. Мы ходили на день открытых дверей и познакомились с ее учительницей. По-моему, она хорошая.

– У Лондон все будет здорово. Она умненькая, совсем уже большая и очень милая.

– Вот и хорошо.

– Как я рада, что ты на меня не сердишься.

– С какой стати мне на тебя сердиться?

– Потому что я отказалась побыть с Лондон, когда тебе была нужна помощь.

– Но ведь ты же была права, – возразил я. – Это не твоя обязанность. Я начал уважительнее относиться к одиноким матерям.

– Это было полезно и для Лондон. Она сильно изменилась за это лето.

– Ты думаешь?

– Конечно, она стала другой. Ты видишь ее изо дня в день и потому не замечаешь.

– А что именно в ней изменилось?

– Прежде всего – как она отзывается о тебе. И как часто рассказывает.

– Она рассказывает обо мне?

– В последнее время – постоянно. «Мы с папой катались на велосипеде», «папа играл со мной в Барби», «папа водил меня в парк». Раньше такого не было.

– Вот так в последнее время я и живу.

– Тебе это на пользу. Мне всегда казалось, что твоему отцу не повредило бы узнать, чем живет его жена.

– Но тогда он не был бы тем большим и мрачным дядькой, которого мы с Мардж побаивались.

– Тс-с! Ты же знаешь, он любил и любит вас обоих.

– Знаю. Только если я не отвлекаю его болтовней от матча. Зато Мардж и Лондон можно болтать сколько угодно – он им и слова не скажет.

– Только потому, что Мардж разбирается в спорте лучше тебя, а Лондон можно попросить сбегать за пивом. Может, и тебе стоит попробовать?

– Я слишком тяжелый, чтобы сидеть у отца на коленках.

– Ты сегодня король шуток! В холодильнике есть пара бутылок пива. Отнеси ему, и посмотрим, что будет дальше. Он любит, когда ты приезжаешь в гости.

– Я заранее могу сказать, что из этого выйдет.

– А ты попробуй. Просто помни: он чувствует, что ты его боишься.

Я рассмеялся и направился к холодильнику, уверенный, что у меня лучшая мама в мире.

– Как ты, пап?

Я протянул ему открытую бутылку пива.

– Это тебе, – сказал я, удачно выбрав момент во время рекламной паузы, когда он уже убрал звук.

– Ты чего это?

– Вот, пива тебе принес.

– Зачем?

– Как зачем? Подумал, может, захочешь выпить.

– Ты, случайно, не денег хочешь у меня просить?

– Нет.

– Правильно. Потому что я не дам. Я не виноват, что ты уволился.

Отец – мастер прямолинейных заявлений. Я уселся на диван рядом с ним.

– Как идет матч?

– «Брейвс» проигрывают.

Я сцепил пальцы, не зная, что еще сказать.

– А вообще как дела, пап? С работой все в порядке?

– А что ей сделается?

Ну, не знаю, думал я. Я сделал глоток из своей бутылки.

– Я говорил тебе, что у меня появился первый клиент?

– Угу. Адвокат. Итальянец.

– На следующей неделе я начну снимать для него пару рекламных роликов. Надо подыскать детей для третьего, и можно приступать к работе над ним.

– Не люблю рекламу юристов.

– Да ты любую рекламу терпеть не можешь, пап, – поправил я. – Потому и звук убираешь.

Он кивнул, в комнате повисло молчание, только слышно было, как на кухне напевает мама. Попробовав оторвать уголок этикетки на бутылке, он счел своим долгом из вежливости спросить:

– Как Вивиан?

– У нее все в порядке, – ответил я.

– Хорошо.

В этот момент снова начался матч, и отец вгляделся в табло со счетом, судя по которому, «Брейвс» отставали на три очка за четыре иннинга[9] до финала.

– Надо будет как-нибудь сходить на матч «Брейвс». Нам вдвоем.

Он нахмурился.

– Так и будешь болтать весь день или дашь мне все-таки спокойно посмотреть игру?

– По-моему, ты его напугал, папа, – заявила Мардж, плюхаясь на диван рядом с отцом. Они с Лиз вернулись с прогулки.

– Ты о чем?

Мардж указала на меня.

– Он пристроился на краешке так, будто шевельнуться боится.

Отец пожал плечами.

– Да он все болтал и болтал как заведенный.

– Это он умеет, – согласилась Мардж и кивнула в сторону таблицы.