– День добрый, леди… – выдавил Алекс. Старушка не ответила, лишь кивнула дряблым подбородком и уставилась в зеркальную стену.

Может быть, пронесет?

Лифт плавно пополз вверх.

– Что-то сладко сжалось у меня в груди, – торжествующе произнес комментатор.

– Твою мать! – прошипел Алекс, сжимая кулаки.

– Почему-то я вспомнил свою мать, – задумчиво подтвердил голос. – Вспомнил, как в юности приходил поздно вечером домой, забирался в ванну, а потом приходила мама и долго, нежно и ласково, мыла мне волосы…

Алекс вжался спиной в угол лифта. Нет, он с места не стронется! Все-таки свобода воли у него остается!

– Лифт все ехал и ехал, – прокомментировал рассказчик очевидное. – И вдруг!

Алекс вцепился в стены. Но в виртуальности даже его рефлексы спеца подвели. Лифт остановился и впрямь мгновенно – его подбросило к потолку, приложило о стену и швырнуло на пол. Коробку с тортом вырвало из рук и расплющило о стену, посыпались кусочки шоколадных фигурок, брызнул крем. Раздался противный скрип. Лифт замер, покачиваясь, будто его тянуло вверх не гравитационное поле, а банальный трос.

Инстинкты сыграли с Алексом дурную шутку. Он не мог воспринимать произошедшее иначе, чем катастрофу.

А долг капитана – заботиться о пассажирах.

– Что с вами, мэм? – склоняясь над упавшей старушкой, спросил Алекс.

Припухшие, красноватые веки дрогнули. Старушка подслеповато взглянула на Алекса:

– Ой… сынок… ой… косточки мои…

– Не двигайтесь, мэм. – В этот миг он даже забыл, что находиться в виртуальности… причем – очень своеобразной. – Сейчас сработают аварийные системы…

Но лифт и не думал открывать двери.

– Боюсь, – пожаловалась старушка. Протянула руку, обвив шею Алекса. – Клаустрофобия у меня, сынок. Болезнь такая. Сто двадцать лет – не шутка…

Невидимый комментатор торжествовал:

– Я смотрел на ее милое, морщинистое лицо, на котором оставил свой след каждый прожитый год, каждое волнение и тревога… В этот миг я осознал, что всегда по-настоящему любил лишь этих прекраснейших человеческих созданий, воплощающих венец жизни и апофеоз женственности – старушек! И вот наконец неприятный инцидент оставил меня наедине…

– Кажется, я описалась, – стыдливо потупив глаза, сообщила старушка. – Но косточки целы!

– Кретины! – закричал Алекс, сбрасывая руку несчастной больной и вскакивая. – Халтурщики! Если бы отказал привод лифта, нас бы размазало по стенкам! Система – выход!

Даже аварийный выход здесь был обставлен правдоподобно. Распахнулись двери, ворвалась бригада медиков и уволокла на носилках старушку, все еще протягивающую руки к Алексу. Какой-то шустрый юноша в одежде официанта соскреб со стены и запихал обратно в коробку остатки торта.

Лишь после этого нахлынул туман, и Алекс вновь оказался в стартовом помещении «Калейдоскопа».

– У вас есть претензии? – с тревогой спросила система.

– Да! Миллион! – Алекс замолчал, сообразив, что ругается с простейшей сервисной программой. – Так. Геронтофилию – убрать из списка!

– Социальное значение геронтофилии очень велико, – неожиданно возразила система. – Ее корни…

– Убрать! Что-нибудь другое. Только вначале изложить краткий сюжет!

Несколько секунд система перетасовывала имеющиеся варианты.

– Крайне интересное и нестандартное приключение…

– Излагай.

– Бухгалтер-спец средних лет, мужского пола, имевший традиционную бинарную семью, распавшуюся не по его вине, работает в имперском комитете по легкому вооружению. Он крайне застенчив, что мешает его сексуальной жизни и продвижению по службе.

Система на миг замолчала, будто ожидая возражений. Алекс пожал плечами. Начало как начало.

– Руководит комитетом организатор-спец, женского пола, всецело увлеченная своей работой и отдающая крайне мало времени общественно полезной сексуальной активности. На работу в комитет приходит товарищ бухгалтера, мужского пола, добившийся высокого общественного положения. Он советует персонажу стать сексуальным партнером организатора-спец с целью добиться продвижения по социальной лестнице и удовлетворить половые инстинкты. Пока вас устраивает?

– Устраивает, – осторожно сказал Алекс.

– После ряда комических и увлекательных приключений бухгалтер-спец добивается взаимности у организатора-спец. Однако в силу ряда обстоятельств товарищ персонажа подло сообщает организатору-спец причины сексуальной активности бухгалтера. Но даже это не мешает счастью влюбленных. Они образуют крепкую бинарную семью и живут вместе долго и счастливо.

Алекс молчал, совершенно ошарашенный.

– Вас устраивает?

– Сексуальные оргии в комитете присутствуют? – осторожно спросил он. – Неудачный роман между главным героем и его товарищем, послуживший причиной предательства?

– Нет.

– Садомазохистские компоненты любви бухгалтера и организатора?

Система заколебалась:

– Крайне незначительные. Бухгалтер обливает организатора водой из графина. Организатор швыряет в лицо бухгалтеру несколько распечаток.

С подобными сюжетами Алексу сталкиваться не приходилось.

– Интересно, – признал он. – Хорошо… нестандартно, но хорошо.

– Продолжительность сюжета – тридцать восемь часов, – предупредила система.

– Ускорить возможно?

– Не рекомендуется. Основная интрига сюжета заключается в медленном и плавном развитии отношений главных героев.

Алекс покачал головой. Таким временем он не располагал.

– Система, запомнить сюжет и предложить мне при следующем входе. А теперь – полный выход.

– Полный выход, – подтвердила система. – Рада вашему визиту. Всегда готова служить. Приходите еще.

Вокруг заклубился тяжелый, густой туман.

Сняв повязку, Алекс с сомнением посмотрел на кристалл. Если верить Эдгару, он уже должен был обрести способность любить. Если верить книгам, фильмам, да и просто окружающим, любовь – это чувство, которое вспыхивает мгновенно, которое не признает никаких ограничений.

Но ведь он не смог испытать хоть подобие каких-то эмоций к старушке!

Одну лишь неприязнь… неприязнь?

Он вздрогнул.

Кристалл не зря был рассчитан на космонавтов. Неприхотливые, пускай и разнообразные сюжеты рассчитывались опытными психологами.

Едва войдя в лифт вместе со старушкой, Алекс должен был принять ее в «зону ответственности». Катастрофа, вводящая его в стрессовую, но запрограммированную генными оперонами ситуацию, усиливала ответственность до предела.