– Севро, – сжимаю я плечо моего друга, – стой!

Он вне себя от ярости. Кажется, вот-вот спрыгнет с корабля и бросится вслед за Тактусом. Но уже слишком поздно, мы опоздали. Оттаскиваем потерявших сознание золотых подальше от люка. Виктра подходит к панели управления, нажимает несколько кнопок, и люк с шипением закрывается.

– У него нет никаких средств связи, – тихо бормочет Виктра.

– Да на хрена ему средства связи! – возражает ей Севро, показывая на босые ноги Клоуна. – Этот ублюдок снял с него гравиботы. Как только он появится на радарах истребителей, его быстренько подхватят.

– У нас есть две минуты до прибытия убойного отряда, – быстро прикидываю я.

Мне следовало бы догадаться, на что способен Тактус. В училище он убил Тамару, своего первого примаса. Он понимает лишь один язык – язык силы. Ему не нужно ничего, кроме победы. Я прекрасно знал, что он чудовище, но полагал, что приручил его, что могу ему доверять. О нет, еще хуже: я думал, что смогу изменить его! Ругаю себя на чем свет стоит. Высокомерный глупец! Возвращаюсь на командный мостик. Августус обращается к синей:

– Пилот, ты сможешь вытащить нас отсюда?

– Нет, господин. Геометрические модели говорят о невозможности выхода на орбиту, – отвечает она так, как положено синим: равнодушно, четко и по существу.

Ее худое тело чем-то напоминает птичье. Как будто она вся сделана из веточек. Длинная шея, лысый вытянутый череп, большие глаза глубокого лазурного цвета. Такого же цвета, как и цифровые татуировки на черепе. Движения слегка замедленные, словно она находится под водой. Судя по сильному акценту, родилась на астероидах.

– Наиболее вероятный сценарий?

– Истребители ударят по нашим двигателям. Предположительно пробьют фюзеляж, случится утечка топлива, все находящиеся на борту погибнут. Другой вариант: сюда вышлют челнок с ищейками и всех возьмут в плен.

– Или просто, на хрен, взорвут нас прямо в небе, – добавляет Севро.

– Синяя, если доставишь меня на мой корабль, станешь командиром эсминца, – предлагает ей Августус.

– Я бы предпочла крейсер, – спокойно отзывается она.

– Значит, крейсер.

– Прекрасно, – произносит синяя, вращая какие-то загадочные ручки. – Сделаю все, что смогу, но, если мы хотим выжить, необходимо сменить курс до того, как они доберутся до нашего корабля.

«Аист» медленно подбирается к краю атмосферы Луны. Он похож на огромного брюхатого зверя – тут множество складских отсеков, предназначенных для перевозки солдат. Командиры вроде меня разнесли бы подобную махину в клочья всего парой истребителей. В Академии мы использовали такие корабли для переброски людей в биоскафандрах на вражеские базы в поясе астероидов.

Первый залп сотрясает «аиста».

– Если топливные баки будут пробиты, задержите дыхание, господа, – наставляет нас пилот, – на борту недостаточно эвакуационных шлемов.

– Но у нас же тогда легкие разорвет, – хмурится Виктра.

– Можете выдохнуть, – отвечает ей синяя, – и тогда проживете еще тридцать секунд, в течение которых лопнут ваши барабанные перепонки, а также кровеносные сосуды. Лично я намерена задержать дыхание.

– Ненавижу космос! – стонет Севро, глядя на меня во все глаза.

– Да ты все ненавидишь, Севро, космос тут ни при чем!

Нам удается выйти из атмосферы Луны. Огонь медленно гаснет, и мы выходим в открытый космос, где, словно левиафаны в глубоких морях Европы, парят флагманы армады. Корабли облеплены стрелковыми башнями, будто ракушками, ангарные отсеки на днищах напоминают гигантские жабры. По полосам доставки медленно движутся торговые суда. Никто не обращает внимания на наше появление, за исключением кораблей, эскортирующих нас с Луны. Правительница не станет транслировать это на все Сообщество, но времени у нас в обрез.

Бежать нам некуда. Если бы на борту был Лисандр, мы могли бы пролететь прямо перед орудиями армады Цептера, теперь же придется пройти через строй.

Наш пилот спокойна как слон.

Как там она сказала? Изменить парадигму?

Но как? Думай, Дэрроу, думай!

– Выйдем на связь с одним из кораблей, – предлагает Августус. – Подкупим их, предложив крупную сумму в обмен на защиту. Купить можно любого.

– Нас глушат, мы даже в эфир выйти не сумеем, – напоминает ему Виргиния.

Мы погибнем, и все это прекрасно понимают. Августус не выказывает ни малейших признаков паники или смирения. Даже не знаю, как он относится к смерти. Наверное, я надеялся, что он побледнеет и начнет рыдать. Но, к его чести, лорд-губернатор проявляет удивительное мужество. Немного помедлив, он кладет костлявую руку Мустангу на плечо. Та удивленно вздрагивает.

– Нас могут расстрелять или выслать группу захвата, – спокойно говорит нам Августус, – так умрите же как подобает золотым!

Он говорит так вовсе не для того, чтобы показать свою силу перед лицом смерти, лорд-губернатор действительно уверен, что является существом высшего порядка, властителем человеческих судеб. Обычные люди рыдают в свой последний час. Цепляются за жизнь, даже когда надежды больше нет. Все, но только не он. Даже смерть не может лишить его гордости.

Золотые во многом очень похожи на алых. Проходчики готовы погибнуть ради своих семей или чести клана. Они не скулят, когда в шахте происходит взрыв, когда из темноты появляются гадюки. Просто падают замертво, и их друзья со слезами оттаскивают тела в сторону. Но мы-то знаем, что после смерти попадем в Долину, а вот что ждет золотых? Когда они погибнут, их плоть истлеет, а имена и деяния останутся в истории до тех пор, пока время не сотрет их. Вот и все. Если кому и следует сейчас цепляться за жизнь, так именно ауреям.

Я хочу остаться в живых, потому что несу факел, освещающий тьму, и не имею права дать ему погаснуть. Поэтому хватаю Севро за плечо и с жутким, зловещим смехом приказываю пилоту подвести нас как можно ближе к самому смертоносному кораблю на орбите, который как раз разворачивается, чтобы пойти наперехват.

– Подведи нас прямо к «Вангарду», – повторяю я синей.

– Тогда наши шансы на выживание снизятся до…

– Не надо мне тут про шансы, делай что сказано! – командую я.

Все тут же оборачиваются и смотрят на меня. Не то чтобы я сказал что-то странное, просто они ждали этого момента. Все они про себя молились в надежде, что я придумаю какой-нибудь выход, даже Августус.

Эо говорила, что люди всегда будут следовать за мной. Она считала, что во мне есть нечто, вселяющее уверенность. Сам я редко ощущаю в себе такую силу. Сейчас вообще не чувствую ничего, кроме ужаса. В душе я обычный мальчишка – злой, дерзкий, эгоистичный, испытывающий чувство вины, грусть, одиночество, – и все же они все смотрят на меня с надеждой. Эти взгляды просто невыносимы, мне отчаянно хочется исчезнуть и попросить кого-то другого занять мое место. Я не смогу. Я никто. Просто обманщик, тело которого создано ваятелями. Но мечта Эо не должна умереть.