Если я сброшу вас в открытый космос, то никто их не остановит и они убьют меня. Как видите, ваше спасение в моих руках, а мое – в ваших. Я не стану жертвовать двадцатью тысячами невинных людей, чтобы уничтожить шестьдесят врагов. Я выбрал этот корабль именно из-за вас, из-за экипажа. Вы – лучшие представители Сообщества. Для меня вы незаменимы. Поэтому я предлагаю вам добровольно признать меня командиром, предоставив судьбе решать участь тех золотых, которые считают вас вещами, и не более.

От своего имени, а также от имени лорда-губернатора Марса Нерона Августуса разрешаю вам взять в плен или убить ваших золотых командиров! Гарантирую вашу неприкосновенность! Отберите у них оружие, обезвредьте их, а затем подготовьте корабль к встрече с захватчиками, которые хотят стереть нас в порошок. Решать надо сейчас! Если вы промедлите, они нападут! Я хочу знать имена тех мужчин и женщин, которые первыми согласятся встать на мою сторону. Будучи вашим новым хозяином, я щедро награжу вас. Решайте же! Я только что открыл доступ ко всем складам оружия и боеприпасов на корабле! Вооружайтесь, и долой тиранов!

Первые искры революции высечены. На мостике царит мертвая тишина.

– Сильно, – усмехается Севро, подходя ко мне поближе.

– Слишком демократично? – шепчу я.

– Не думаю, что автократию можно считать демократичной, – морщит нос Севро. – Ты же пригрозил вышвырнуть их в открытый космос!

– Пригрозил? А мне казалось, я тонко намекнул…

– Ага, тонко, как бы не так! Невежа! – бодро восклицает он и хлопает себя по бедру своей металлической клешней, на биоскафандре остается вмятина. – Ничего мне не говори! – поморщившись, смущенно смотрит он на меня.

Дверь за спиной начинает шипеть. Перегородка раскалилась добела. Мои враги взяли с собой термосверло, чтобы убить меня. Руки трясутся от адреналина. За мною следят десятки голубых глаз. Красное пятно посредине двери расплывается. Долго она не выдержит. По моему хлысту проходит дрожь, превращая его в длинное смертоносное лезвие.

– У нас скоро будет компания, – подмигиваю я Севро, но тот зачарованно смотрит на дисплей.

Приказываю синим спрятаться.

– Они сделали выбор, – шепчет Севро. – Твою мать, Дэрроу, глянь!

Он прокручивает кадры, на которых оранжевые и синие опустошают склады боеприпасов. Им помогает кое-кто из серых. Одни замерли в растерянности, другие стреляют в сослуживцев, но волну бунта не сдержать. Люди хватают оружие, стремглав несутся по коридорам, сметая все на своем пути. Самое отчаянное звено – не синие, а оранжевые механики и рабочие ангара вместе с серыми, одного из которых я узнаю. Мужчина средних лет, капрал с корабля Академии. Он эвакуировался заодно со мной. А сейчас приказывает нескольким мужчинам и женщинам ворваться в покои какого-то аурея, и те с уважением подчиняются ему. Однако эта идиллия продлится недолго.

Золотые ведут за собой три мощных отряда черных и серых в отсеки жизнеобеспечения, к двигателям, находящимся в пяти километрах отсюда в хвостовой части корабля, и к мостику. У мостика стоят четверо золотых и шестеро черных. За их спинами заряжают оружие десять серых.

– Да, компания у нас все равно будет, – вздыхаю я.

Они прорвутся к нам в любой момент. С той стороны перегородки все искрится, термосверло буравит дверь. Металл плавится, пузырится и капает на пол. Синие дрожат в ужасе, а мы с Севро встаем, надеваем шлемы и готовимся отражать новую атаку. Ноздри снова заполняет запах рвоты. Приказываю синим спрятаться в коммуникационном узле, там они будут в безопасности.

На консоли загорается лампочка входящего вызова. Я инстинктивно отвечаю. В микрофоне раздается громоподобный голос, от которого меня дрожь пробирает до самых костей. Видео нет.

– Слышишь меня?

– Слышу, – отвечаю я, поглядывая на Севро.

Тот, кто пытается связаться с нами, использует мегафон, поэтому его голос напоминает раскаты грома. Севро в недоумении пожимает плечами.

– Кто это?

– Ты бог?

Бог?! Зловещая тишина повисает на мостике, и я понимаю, что мегафон тут ни при чем. Мне прекрасно знаком этот холодный медленный говор. Стараюсь выбирать слова осторожно, вспоминая все, чему меня учили, и отвечаю:

– Я Дэрроу Андромедус, Солнцерожденный.

– Ты захватил флагман, а сам даже не претор. Как тебе это удалось?

– Я протаранил собой мостик.

– Ты в одиночку прошел через бездну?

– С напарником.

– Я хочу познакомиться с тобой и твоим напарником, дитя бога.

Синие в ужасе переглядываются и что-то шепчут друг другу на ухо. Меченый! Тяжелая атмосфера страха наваливается на меня. Мы с Севро озираемся по сторонам, как будто где-то в тени может прятаться чудовище. Дверь продолжает истончаться, капли металла стекают на пол подобно огненно-красным гниющим фруктам.

Кто-то из синих ахает, мы оборачиваемся к мониторам, передающим запись с камер в коридоре за дверью, и видим жуткую картину. Оно – он – нападает на наших недругов сзади как раз в тот момент, когда они готовятся прорваться на мостик. Я никогда в жизни не видел черного таких размеров. Да и не в размерах дело, дело в том, как он двигается. Ужасное создание, сотканное из темноты, мышц и доспехов. Он течет, а не бежит, извращение какое-то! Как будто клинок или автомат, сделанный из плоти и крови. От такого существа бросились бы врассыпную собаки, а кошки выгнули бы спину и зашипели. Подобные чудовища никогда не должны подниматься выше первого уровня преисподней.

Он врезается в убойный отряд сзади, размахивая двумя пульсирующими белыми ионными клинками длиной в полтора метра, которые будто являются продолжением его рук. Серых просто сшибает на бегу, расшвыривая их в стороны о стены с такой силой, что их кости дробятся на мельчайшие осколки. А потом начинается настоящее убийство, столь зверское, что я отвожу взгляд, не в силах на это смотреть.

Термосверло продолжает плавить дверь, хотя управлять им уже некому. В центре перегородки образуется дыра, через которую я вижу, как один за другим умирают мужчины и женщины. Кровавые брызги покрывают раскаленный металл.

Когда меченый заканчивает то, что начал, на его теле кровоточит с десяток ран, а из золотых в живых осталась лишь одна. Она пронзает врага лезвием, пробивая грудную пластину черных доспехов. Меченый разворачивается, вытаскивает из раны лезвие, тут же превращающееся в хлыст, и берет аурейку за шлем. Ее золотые доспехи блестят в свете электрических ламп коридора. Она пытается убежать, отползти, но меченый напоминает льва, сжимающего в зубах гиену, – ему нужно просто сжать челюсти, вот и все. Когда с ней покончено, он аккуратно опускает ее тело на пол, радуясь, что подарил ей легкую смерть. Севро непроизвольно пятится прочь от двери.

– Мать милосердная…

* * *

Меченый стоит по другую сторону перегородки и ждет, пока разделяющая нас дверь медленно плавится. Отверстие становится достаточно большим, и он снимает свой шлем. С бледного безбородого лица на меня смотрят черные глаза. Обветренные щеки покрыты грубыми наростами, словно панцирь носорога. Череп лысый, если не считать белой пряди волос длиной в метр, свисающей до середины спины.