стал подстёгивать не червячок любопытства, а нечто из смеси озадаченности и маленькой обиды. Дама явно была счастлива от доставленной мною бордовой водички. Реально это очень ценная для нее вещь. И только спасибо с запоздалым неполным объяснением.

По моему мнению, я с Петром заслужили на хотя бы малое приоткрытие покрова тайны.

Нет. Ну ее тоже можно понять. Два простака где-то, ни с того ни с сего, получили заветную водичку. И, главное просто так отдали. Значит все. Их функция выполнена. Мавр сделал своё дело. Мавр может умереть.

Отчего-то, мне не казалось, что все по взаимному уважению. По крайней мере, я отдавал не как простак, а от величия и широты души. Но приняли, судя по всему за лоха.

Дык так это же вызов. И я принимаю.

Юношеский азарт взыграл в душе. Грозный и суровый. Давненько такие страсти не будоражили дух. И это приятно вспомнить.

Неделька волнений улеглась. Начал кристаллизоваться лёд жестокой решительности.

Как порядочный, я связался с Петром. Предложил расспросить его подружку. Но не сильно настаивал, так что добродушный тон товарища, позволил мне ринуться в одиночку.

***

И, все-таки, приятно осознавать, что у меня и моего окружения есть некоторая исключительно черта. Не показная харизма, а особая изюминка. Притом, реально участвующая в жизни.

И это я сейчас не хвастаются своей поисковой способностью. Нет. Сейчас, в который раз я порадовал Петр.

Буквально в день моего вылета к почитательнице бурой воды, прилетел Петр.

– Пора, пора к ней лететь. – с улыбкой сообщил товарищ.

Что ж. Судьба должна быть благосклонна.

Боевой хомяк

Отчего это я так про настрой поездки. Так просто появилась радость от яростного поиска. Ушла-таки самодовольная лень. Теперь лишний раз прикоснуться к поисковому серфу – для меня снова трепетная радость.

Да, к слову, направление для поиска той мамы с дочкой я опять не ощущал. Но уже не было тоскливой паники оттого. Я просто-напросто настроился найти место, где смогу их увидеть.

Мутноватый ответ засиял. В душе забурлила суровая радость.

И в этот момент на пороге дома появился Петр. Значит, его чуйка подтвердила возможность. И это хорошо.

***

Есть немало аэропортов, где коридор, по которому идут прибывшие, отделен стеклянной стеной от идущих на посадку. Мне всегда такое очень нравилось. Как эстафета между путешественниками по разным мирам. Красивая иллюзия.

Но в тот день радости оного ощущения не принесло. Какое может быть веселье, когда через толстое стекло ты видишь уходящих к лайнеру две грациозные цели твоего визита.

Да-да. Мы с Петром, кусая локти, провожали взглядом опять недоступных для общения загадочную подругу с дочерью, знающих секрет прибуревшей воды.

Я правильно определил место, где смогу с ними увидеться. Петр угадал время. Но пользы от этого не было.

– Наверное, это знак. – отметил Петр. – Сейчас не время узнавать эту тайну. Будем считать, что нас что-то от непонятно чего бережет.

– Ты уверен, что бережет, а не подталкивает перейти из полурасслабленного режима в активный поиск?

– Пока, будем считать, бережет. Но, если в ближайшее время будет что-нибудь знаковое, то ринусь в бой с яростью. – усмехнулся Петр.

***

Даже не узнавали, куда вылетал самолет загадочной знакомой Петра. Просто присели в кафе, чтобы помолчать и «переварить» ситуацию.

– Может быть, стоит смотаться к тому хитрому источнику? Отсюда пару часов на поезде. – предложил я.

– Не думаю, что стоит на такое тратить время. – отвечает Петр. – Вот ты полностью омылся той водой. А никаких изменений, особенно чудесных, не выявил. Значит, самой воды маловато. Секрет какой то еще должен быть.

– Согласен.

Нам повезло с билетами обратно, так что с аэропорта даже не выезжали.

– Откровенно говоря, у меня все еще не стихло намерение смотаться к тому источнику. И подружку твою расспросить хочу. – признаюсь Петру.

– Ага, а еще добыть той воды и обмыть ею своих деток. – улыбнулся товарищ.

– Возможно и так.

– Тогда расскажу, почему мне кажется, что стоит быть поосторожней.

– Я весь внимания.

– Ты рассказывал, что там видел золотые толи лепестки, толи хлопья. И, знаешь, с чем у меня сразу же была ассоциация. Не с сокровищами нибелунгов, что очень-таки красиво смотрелось бы. Нет, а с золотыми оболами, которыми оплачивали перевозку Хорону, везущему через Стикс.

По-любому, исследовать воду, которая в особых состояниях меняет цвет и показывает хлопья, без дополнительных знаний и чужого опыта, было бы ненужным риском.

– Грустно. Но позволь уточнить, отчего ассоциация, ментальная картинка должна определять наши планы? – как-то не принимаю разворот в поисках.

– Если бы картинка, то еще можно было бы обыграть такую тему. Но у меня с нею вместе была щемящая сердце тоска. Та особая чуйка, которая говорит о том, что грань с потусторонним слишком близка и опасна.

У меня настроение стало меняться. Даже не зная о таланте Петра предчувствовать всякие события, я, услышав подобное объяснение, реально начал бы корректировать планы.

***

В зале ожидания вылета свободные сидячие места были. Я достал книгу, Петр начал смотреть какой то фильм. Общаться не хотелось. Просто ждали самолет.

Но, вдруг, судьба решила добавить нам развлечение. Жаль, не самое приятное, но, уж, не дающее заскучать.

Шумная группка, человек семь, расположилась в пару метров от нас. Ребятки ближневосточной внешности. По речи – очень похожая на арабский. Скорее всего из ближнего востока, хотя, может быть и Магриб. Я не спец, так что ливанцев и иракцев от жителей северной Африки отличить не смогу.

Вообще то, к шумным соседям я отношусь достаточно спокойно. Особенно, если это не очень надолго. И плачущие груднички и истерично орущие детки в самолетах для меня не особая проблема.

Но конкретно эти парни, все-таки, немного раздражали. Скорее всего, это их жестами, подчеркивающие искусственные эмоции. Частое выбрасывание рук вверх во время беседы, громкий смех. Непрерывные смены поз, с явной попыткой показать себя более крутыми. Как то их действо напомнило очередное бездарное ток шоу с подчеркиванием эмоций, возникающих на пустом месте. Но без напомаженных ведущих и телекамер.

Очень, неестественно и неприятно. Что самое неприятное, так это безумный ужас в глазах, который периодически проявлялся у чернобородых во время очередного гигиканья. Явно, они из тех субъектов, которые при непонятной для них ситуации, скорее попытаются растерзать оппонента толпой, чем попытаться понять проблему.

М-да, мир меняется. Еще лет пятнадцать назад, я встречал в европейских аэропортах молодых парней из тех краев только с изысканными, почти аристократическими манерами. С европейским образованием и аккуратно одетых.

А теперь вижу, что в