дороге начинаю пересекаться с бородачами совсем не замученных воспитанием. Притом, судя по броским элементам одежды, скорее всего, даже не из среднего класса.

И это нормально, пусть увидят мир. Но ближневосточная самодовольная гопота, по моему мнению, это источник дурной опасности. Так что теперь жену и деток в поездки одних буду отправлять пореже.

***

Краем глаза заметил, что Петр повернулся в ту же сторону, как и я. И не так, чтобы нас привлекло эдакое особенное. Но, слава Богу, чутье сработало удачно.

Проходил мужичок. Ничего особенного – одежда не брендовая, джинсы и свитер. По широким плечам можно сказать, что был спортсменом, или несколько лет упорного фитнеса. Но живот уже начал выпирать. Явно, расслабился.

Рыжие волосы с сединой. Глаза спокойные и безразличные. Короче, ничего особенного. Ни осанка, ни жесты не указывали на особую харизму. Просто человек. Хотя, часы на руках из дорогих.

Но.

Проходя мимо ближневосточных парней, тех, которые старательно выдавливали из себя эмоции, мужичок остановился на пару секунд. Посмотрел на шумных ребят взглядом со смесью любопытства и озорства.

На пол секунды глаза буквально засияли. Типа вспышки, но дольше.

С легкой улыбкой, мужичок чуть приоткрыл рот и сделал что-то среднее между хрипящим выдохом и согревающим дыханием.

Все. Опять безразличные глаза. Спокойно пошел дальше в зал.

Не прошло и минуты. Ближневосточные парни стали затихать. А еже через пару минут, все заснули.

Эдакий гипнотизер, подумал я. Хотя, его звуки врядли ребята слышали. А то, что не видели, так это точно.

– Ты заметил дыхание боевого хомячка? – неожиданно спросил Петр.

– Конечно.

– Хорошее дело. Мне доводилось наблюдать мрачные цыканья сквозь зубы и радостные цоканья языком. Но дыхания боевого хомячка столь эффективного, нет. Так что ради такого стоило сюда лететь.

– Что за воинственный грызун?

– Это шутка такая. От молодых и алчных психологов.

В девяностые я по делам бизнеса пересекался с любопытными ребятками. В тот невинный период еще было некоторое творчество в формах промывки мозгов на новомодных тренингах. Вот, парни и экспериментировали.

– Со злобными хомяками.

– Не совсем. – рассмеялся Петр. – Скорее с богатыми простаками.

Вообще, то, что мне в них нравилось, так это неприятие громких и многозначительных названий. Вели себя между собой достаточно расслаблено, с иронией и грубым юморком. Этим, они не скрывали, что, по сути, становятся все теми же жуликами. Но со своим интеллектуальным апломбом. Было забавно.

Что интересного у них почерпнул, так это то, как они экспериментировали со старыми ведьмовскими методами на своих практиках. Это и простые техники. Типа – перед началом промывки мозгов уж слишком уверенным в себе простаками, парочка подсадных начинают цыкать языком. Это неплохо раздражает. Даже у Стругацких от такой перспективы ведьма нервничала. Но в начале тренинга лектор, он же коучер, с важным видом цокает пару раз. И подсадные перестают цыкать. Маленькая пауза – и простаки начинают с нужным уважением слушать подбор красивых слов – ту ерунду, которой ребята делают вид, что обучают чему-то серьезному.

Так вот, они пару раз упоминали, что один их товарищ еще неплохо научился дыханию злобного хомяка. Так они переназвали кое-что из чернокнижного, типа «дыхания удава» или «выдоха дракона».

Но в то время, когда я с ними общался, мастер техник грызунов, был в отъезде. И, что грустно, так и не увидел в действии оного.

Но, судя по тому, как описывали те интеллектуальные жулики, выглядело все так же, как и сейчас с арабами. И, признаюсь, меня это впечатлило.

***

Все-таки, та поездка с сорвавшейся встречей с обладательницей секрета прибуревшей водицы была удачной. Петр засиял азартом исследователя после увиденного в реале выдоха хомяка. Я более трезво оценил путь экспериментов с водицей. По крайней мере, методом тыка проверять эффекты поостерегусь. И во мне что-то в душе тронуло увиденное магичное дыхание. Любопытно, и, главное, эффективно.

Были неудачные выезды у нас с Петром раньше. Но этот к ним, я думаю, относить не стоит.

Фитнес

По идее, после столь многих любопытных знаков, промелькнувших передо мною, я, возбужденный проснувшимся исследователем, должен был разыскать парочку ручейков, где, после пробежки по линиям лабиринта, я смог бы видеть дополнительную многомерную структуру воды. Желательно, с сачком или кусочком шкуры овцы, а, может и совместив, насобирать золотистые хлопья. Создав своими руками некий артефакт, наподобие древнего руна.

А еще, увиденный мною чудесный выдох в стиле хомяка-дракона, должен был научить меня магическим способом управлять людьми. Или еще как-нибудь особо на них повлиять.

Но нет. Получилось по-другому.

Виной всему, или, скорее, благодаря моей самой дорогой и благоверной жене. Простой, невинный вопрос немного озадачил меня. И, что неожиданно, подкорректировал направления в исследованиях.

– Когда я бегаю по утрам, нередко стала обращать внимание на то, что в одних и тех же местах внимание чуть сужается, а в других, как будто широко открываются глаза, словно просыпаешься. Конечно, скорее – это иллюзии от смен ритмов. Но, почему то, как мне кажется, есть что-то еще.

Мне всегда нравилось любоваться прямыми стрелами дорог. Особенно через леса или поля. Но, теперь, все чаще задумываюсь, в каком месте стоит свернуть с накатанного. Где то мы пропускаем проход в что-то чудесное.

Но, что любопытно, это сильно волнует именно зимой. Особенно, когда наблюдаю дорогу среди заснеженного леса сверху. Ну, там с самолета или с горы.

Приятно, когда супруга верит в тебя и в твою способность раскрыть тайны. Но эта тема для меня была совсем непонятной. Даже, что либо внятное сказать не могу.

Но пообещал порыскать.

***

Вау. Ощущение было как у художника, готовящегося выложить на холст свои иллюзии и мечты. Классно. Но, пока не понятно.

Предвкушения и переживания творческого человека, конечно, вещь хорошая. Но это не значит, что обязательно достойно внимания даже самых близких заумная, но вдохновленная некая абстракция. По мне, так лучше, когда все это проявляется как средство для выражения какого-нибудь конкретного образа. Портрета, пейзажа, или, в крайнем случае, натюрморта. Тогда, любой из рассматривающих картину, любуясь знакомым образом, еще и проникает в способ самовыражения автора.

Это я не о том, что мне ближе классическая живопись, а не новомодные течения. Нет. Я про подход к делу.

Простой, добрый пендель от благоверной, чтобы я, наконец, стал по утрам бегать, все равно не лишен таинственности и налета мистичности. Не могут же меня подвести ощущения!

Утренние пробежки последнее время у меня ассоциировались с торжественно – самодовольными бегуньями, в ярких обтягивающих одеждах. И, я понимаю, что вызывающие