Руси Пимена и собравшая 10-14 мая 1982 г. 590 делегатов из 90 стран, стала апогеем совместной миротворческой деятельности духовных лидеров. Ее участники подчеркивали, что собрались не для обсуждения своих религиозных различий и не с целью создать «общую синкретическую новую религию», а для того, чтобы перейти от ложного понимания национальной безопасности и узких национальных интересов149.

В итоговых документах Конференции, приуроченной ко Второй специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по разоружению (июнь-июль 1982 г.) особо подчеркивалось, что хотя собравшиеся на ней люди придерживаются разных взглядов и по-разному трактуют вопрос оправдания войны и насилия, ядерная война никогда и ни при каких обстоятельствах не может быть оправдана, и ее начало будет равнозначно концу человечества. «Мы не верим, что при существующем уровне ядерных арсеналов ядерную войну можно ограничить», — заявляли православные, мусульманские, католические, буддийские, иудейские, индуистские, протестантские и синтоистские духовные лидеры150.

Среди стран, судьба которых вызывает серьезную обеспокоенность духовных лидеров, были названы Ливан, Кипр, Ангола, Намибия и Замбия. Вновь к главам правительств всех стран мира были обращены пожелания содействовать справедливому мироустройству, защите прав человека. Особое внимание было уделено «бесчеловечному оружию», в первую очередь — нейтронной бомбе151. Участники Конференции просили обладающие ядерным оружием страны воздержаться от враждебной риторики, отказаться от политики конфронтаций, объявить о замораживании текущего уровня ядерного оружия, немедленно разрушить значительную часть ядерного потенциала, заключить договор о полном запрещении испытаний ядерного оружия, а также заключить и ратифицировать конвенцию по запрещению всех видов ядерного оружия152.

Почетным членом президиума Конференции стал тяжело больной муфтий Зияуддин Бабаханов, чье приветственное слово зачитывал его сын Шамсуддин. Вскоре после этого ветеран меж- религиозного диалога скончался, и его место как негласного лидера мусульман СССР и главного проводника межрелигиозного диалога с мусульманской стороны занял новоизбранный шейх- уль-ислам Аллахшукюр Паша-заде, для которого Московская Всемирная конференция стала первым крупным форумом153. Особая роль на Конференции была отведена также верховному муфтию Сирии Ахмаду Кефтаро (Куфтаро), который стал модератором второго пленарного заседания. Благодаря им вопрос ближневосточного урегулирования вновь стал одним из ключевых — делегаты саммита призвали освободить оккупированные Израилем территории, в первую очередь — «Святой Град Иерусалим, священный для трех религий»154.

Московская Всемирная конференция «Религиозные деятели за спасение священного дара — жизни от ядерной катастрофы» стала последним межрелигиозным саммитом в СССР. Локальные «Встречи представителей Церквей и религиозных объединений Советского Союза» собирались еще дважды — 18 ноября 1986 г. и 7 декабря 1989 г., однако история СССР походила к концу.

С февраля 1988 г. при посредничестве Русской Православной Церкви в Монтре (Швейцария) начались переговоры между лидером ДУМЗак шейх-уль-исламом Аллахшукюром Паша-заде и предстоятелем Армянской Апостольской Церкви патриархом- католикосом всех армян Вазгеном I по вопросу возобновления армяно-азербайджанского этнического конфликта и карабахской проблеме. Оба духовных лидера призвали немедленно прекратить кровопролитие, а также подчеркнули недопустимость представления карабахской проблемы как межрелигиозного конфликта. Их решительная позиция не позволила допустить переход этого вооруженного противостояния в новую, более тяжелую, стадию, а накопленный на этих встречах опыт лег в основу миротворческой религиозной дипломатии в постсоветский период155.

«Ныне же опасности, подстерегающие человека на жизненном пути, стали гораздо изощреннее и часто выступают под разными видами. Нередко зло скрывает себя под благообразным обличьем. В свое время об этом хорошо сказал доброй памяти председатель Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана муфтий Зияутдин Хан ибн Ишан Бабаханов: «Достижению гармоничного нравственного порядка в личном и общественном существовании мешает зло в многообразных своих проявлениях, вносящее дисгармонию в моральное упорядочение жизни на Земле. Зло извращает основные идеи мира, подменяя истину ложью, знание — невежеством, свободу — рабством, праведность — безнравственностью и безопасность — страхом». Вот, где проходит путь практической реализации христианско-исламского взаимодействия», — так представлял практический смысл диалога между исламом и христианством митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий156.

Часть третья.

Исламская дипломатия в постсоветский период (1991-2009)

Внутрироссийская дипломатия исламского сообщества в новейший период

Общий обзор

На начало 2009 г. в России было зарегистрировано около 4000 мусульманских общин, объединенных в более чем 60 централизованных структур — муфтиятов. В свою очередь, муфтияты объединились вокруг трех крупнейших альянсов — Центрального духовного управления мусульман России (ЦДУМ) верховного муфтия Талгата Таджуддина, Координационного центра мусульман Северного Кавказа муфтия Исмаила Бердиева и Совета муфтиев России муфтия Равиля Гайнутдина. Именно три этих муфтия стали представлять всех российских мусульман в Совете по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ и Межрелигиозном совете России.

Общая численность мусульман России к 2009 г. достигла 15 млн человек, которые составили большинство населения в пяти регионах — Дагестане, Чечне, Ингушетии, Кабардино- Балкарии и Карачаево-Черкессии.

Российские мусульмане все более активно реагируют на происходящие в стране процессы, часто выступая с публичными комментариями по социальным, политическим и экономическим вопросам. Диапазон затрагиваемых ими тем весьма велик, однако обычно заявления официальных мусульманских центров не идут вразрез с политикой высшей власти. С 2001 г. одной из основных тем для мусульманских лидеров России стала борьба с исламофобией и взаимосвязанная с ней борьба за права мусульман.

Эволюция государственно-исламских отношений в постсоветской России шла ровно и отличалась их повышенной конструктивностью. В условиях раскола власти имели самый широкий выбор партнеров в мусульманской среде, поэтому бросить им открытый вызов не решались даже самые оппозиционные мусульманские структуры, надеющиеся «сохранить официальный статус.

Мусульманские лидеры первого эшелона — Талгат Таджуддин, Исмаил Бердиев и Равиль Гайнутдин, комментируя внутрироссийские темы, стараются высказываться аккуратно и нередко сверяют свою позицию с позицией Администрации Президента РФ, а также озвучивают некоторые темы по ее просьбе. Содержащаяся в их выступлениях критика властей касается исключительно чиновников среднего и низшего уровня, действия которых противопоставляются в целом происламской позиции высшего руководства страны.

Заявления скандального характера обычно делают входящие в Совет муфтиев России муфтии Нафигулла Аширов, Мукаддас Бибарсов и Висам Бардвил, а также околоисламские политики типа главы Исламского комитета России Гейдара Джемаля. Выдвигаемые ими требования — например, призыв убрать кресты с российского герба и переселить мусульман в специальные резервации, неконструктивны и принципиальное невыполнимы, поэтому обычно служат для раздувания скандалов и привлечения повышенного интереса СМИ к их основным фигурантам.

В целом современная политика российских мусульман остается последовательно проправительственной и предсказуемой. Возникающие конфликты в государственно-исламских отношениях обычно решаются миром и к обострению их отношений не приводят.

Формы взаимоотношений исламского сообщества России с институтами власти

В настоящее время в мире существуют две основных модели взаимоотношений государства